Эмма опустилась на колени рядом с Джулианом. В Зале Соглашений стоял металлический запах крови. Ливви, будто сломанная кукла, лежала у него на руках. Ее кожа ее была синеватой. Джулиан уже не звал ее просто укачивал, как ребенка, упираясь подбородком в ее голову.
Джулс, прошептала Эмма. Его имя горькой пылью осело на языке
Так она звала его в детстве, а сейчас он взрослый, охваченный горем. Ливви была ему не просто сестрой: он растил ее как собственную дочь.
Джулиан, она коснулась его холодной щеки, потом щеки Ливви та была еще холоднее. Джулиан, милый, прошу позволь помочь
Он медленно поднял голову. Его словно окатили из ведра кровью: шея и грудь были красные, лицо покрыто кровавыми пятнами.
Эмма, его голос был едва слышен. Эмма, я столько рун ираци начертил и все без толку
Но Ливви уже была мертва, когда упала на помост. Мертва, когда он добежал до нее, схватил Никакие руны, никакие ираци уже не могли ей помочь.
Джулс! сквозь заслон стражи к ним пробилась Хелен и рухнула рядом на колени, не обращая внимания на кровь.
Эмма молча смотрела, как Хелен осторожно достает из тела Ливви обломок Меча Смерти и кладет на пол. Ее руки были в крови, губы побелели от отчаяния: она обняла и Джулиана, и Ливви, склонила голову, что-то ласково шепча.
Народу в Зале становилось все меньше. Вошел Магнус, очень медленный и бледный; за ним длинной вереницей шли Безмолвные Братья. Он поднялся на помост. Алек вскочил, кинулся к нему в объятия, и оба застыли. Четверо Братьев опустились на колени и подняли тело Роберта Лайтвуда: его руки были сложены на груди, глаза ему кто-то закрыл. Тихий шелест: «Ave atque vale, Роберт Лайтвуд», пронесся вслед, когда тело поплыло из Зала на плечах монахов.
Консул шагнула к ним, за ее спиной выстроилась стража. Братья призраками в пергаментных одеждах парили позади.
Тебе придется отпустить ее, Джулс, сказала Хелен так мягко, как только могла. Ее заберут в Безмолвный город.
Джулиан поднял на Эмму глаза, холодные, как зимнее небо, но она поняла его.
Он хочет, чтобы последним Ливви нес он, тихо сказала она. Позвольте ему это.
Хелен погладила брата по волосам, поцеловала в лоб.
Джиа, прошу тебя.
Консул кивнула.
Джулиан медленно поднялся на ноги, прижимая Ливви к груди. Будто скованный льдом, он двинулся к ступеням, спускавшимся в Зал. Хелен шла рядом, Братья замыкали процессию, но стоило Эмме подняться, как чья-то рука остановила ее.
Только семья, Эмма, четко проговорила Джиа.
Я и есть семья, пустите меня с ними, пустите меня к Ливви! молча кричала Эмма, но ее губы оставались сомкнутыми. Нельзя усугублять всеобщий ужас своей скорбью. К тому же правил Безмолвного города никто не отменял. Закон суров, но это закон.
Маленькая процессия направилась к дверям. Когорта удалилась, но в Зале еще оставались стражники и другие Охотники. «Привет и прощай, Ливия Блэкторн», тихо неслось вслед.
Консул отвернулась Кортана вспыхнула у нее в руке и стала спускаться к Алине, провожавшей Ливви потухшим взглядом. Эмму затрясло дрожь, начавшаяся где-то глубоко внутри, охватила все тело. Никогда еще она не была настолько одинока Джулиан уходил от нее прочь, от других Блэкторнов ее как будто отделяли миллионы миль Они были словно далекие звезды в глубинах вселенной. Эмма отчаянно, яростно хотела, чтобы родители сейчас оказались рядом так сильно, что это было почти унизительно. Она хотела, чтобы Джем был тут, и Кортана. Хотела забыть, как Ливви истекает кровью, умирает, падает, будто сломанная игрушка, и окно Зала Соглашений взрывается тучей осколков, и сломанная корона забирает Аннабель Это вообще кто-нибудь кроме нее видел?
Маленькая процессия направилась к дверям. Когорта удалилась, но в Зале еще оставались стражники и другие Охотники. «Привет и прощай, Ливия Блэкторн», тихо неслось вслед.
Консул отвернулась Кортана вспыхнула у нее в руке и стала спускаться к Алине, провожавшей Ливви потухшим взглядом. Эмму затрясло дрожь, начавшаяся где-то глубоко внутри, охватила все тело. Никогда еще она не была настолько одинока Джулиан уходил от нее прочь, от других Блэкторнов ее как будто отделяли миллионы миль Они были словно далекие звезды в глубинах вселенной. Эмма отчаянно, яростно хотела, чтобы родители сейчас оказались рядом так сильно, что это было почти унизительно. Она хотела, чтобы Джем был тут, и Кортана. Хотела забыть, как Ливви истекает кровью, умирает, падает, будто сломанная игрушка, и окно Зала Соглашений взрывается тучей осколков, и сломанная корона забирает Аннабель Это вообще кто-нибудь кроме нее видел?
Эмма.
Руки обвились вокруг нее, знакомые, теплые руки подняли с пола. Кристина все это время ждала. Ждала, когда закончится весь этот хаос, упрямо оставалась в Зале, пока стража гнала всех прочь. Она сделала это, чтобы быть рядом с Эммой.
Пойдем со мной, здесь больше нечего делать. Я о тебе позабочусь. Я знаю, куда мы можем пойти. Эмма, corazoncita[2], идем.
Эмма позволила Кристине поднять себя. Магнус и Алек уже спешили к ним. Лицо Алека будто заледенело, глаза были красными. Вцепившись мертвой хваткой в руку Кристины, Эмма озиралась теперь Зал казался ей совершенно другим, не тем, куда они прибыли всего несколько часов назад. «Наверное, солнце было тогда высоко» подумала она, словно сквозь вату слыша голоса. Магнус и Алек уговаривали Кристину отвести Эмму в дом, предоставленный Блэкторнам. Да, наверное, все дело в солнце Теперь стемнело и тени по углам лежали густые, как лужи краски.