Блумквист подул на кофе.
Слишком горячий, произнес он. Эти люди вечно подают кофе слишком горячим. А это вредно для слизистой оболочки желудка.
Вы правы, Блумквист, сказал Ульф. У меня от горячего бывает изжога.
Изжога это очень неприятно, отозвался Блумквист. Кстати, я вам рассказывал, что со мной случилось месяца четыре или пять назад?
Ульф заикнулся было, что, может, они послушают об этом когда-нибудь в другой раз, но Блумквист уже начал свой рассказ:
Просыпаюсь я как-то ночью. Часов около двенадцати. Нет, погодите, это был уже, наверное, час ночи или даже позже. Жена моя спит очень крепко ее и пушками не разбудишь, и я не стал ее поднимать. Но как же у меня болело в груди вот здесь, в середине. У меня были эти таблетки от изжоги, и я принял одну; или даже две забыл уже сколько, но они не подействовали.
Стоило мне лечь, и становилось только хуже, вот я и провел остаток ночи то есть уже утро, сидя на кресле в гостиной. В конце концов, часов уже около шести, до меня дошло, что никакая это не изжога. Тогда я разбудил жену, и она отвезла меня в больницу. Они меня поглядели, и сразу стало ясно, что у них на уме: сердечный приступ. Так что они сняли у меня ЭКГ, и знаете что? Сказали, типичная картина классического перикардита. Знаете, что это такое? Перикардит?
Анна сказала, что Джо ей как-то объяснял, но она все забыла. Джо говорил, что один его коллега этим болел.
Ну, это воспаление перикарда, пояснил Блумквист. В большинстве случаев его вызывают вирусы. Вы их вдыхаете или они попадают внутрь вместе с едой, и вирусы оказываются в перикарде. От этого дела помогают противовоспалительные. Мне дали пару таблеток, и у меня все прошло. Но они сказали, что еще шесть недель мне нельзя будет напрягаться. Он помолчал. Вот вам и перикардит.
Ульф и Анна молча глядели на Блумквиста, который глядел на них в ответ.
Наконец Ульф произнес:
Крайне неприятная штука.
Да, добавила Анна. Как хорошо, что вы теперь здоровы, Блумквист.
Этот бариста, с которым вы разговаривали, сказал Ульф. Думаю, нам тоже нужно с ним побеседовать.
Блумквист осторожно отпил глоток кофе, который все еще яростно исходил паром.
Зачем? спросил он.
Потому что мы думаем, что у него или у другого молодого человека, с которым встречалась Сигне, был мотив как-то ей навредить. Один из них может иметь отношение к ее исчезновению.
Блумквист поразмыслил над этим несколько секунд, а потом сказал:
Нет. Это не один из них. Или, по крайней мере, точно не бариста.
Почему вы так уверены? спросила Анна.
Из-за того, как он мне об этом рассказывал, ответил Блумквист. Если бы он ей что-то сделал, он не стал бы со мной об этом болтать по собственной инициативе. Он знает, что я служу в полиции, я часто захожу туда в форме.
Блумквист немного подождал, чтобы до них дошла эта мысль, а потом продолжил:
Если хотите знать мое мнение, эта девушка исчезла по собственной воле.
Свалить вину на Бим? подхватил Ульф. Бим сообщила ее молодым людям, что она встречается с обоими. И Сигне решила ей отомстить.
Но Бим тоже было за что ей мстить, вмешалась Анна.
Да, сказал Блумквист. Обе они с удовольствием устроили бы друг другу неприятности.
Так кто из них это сделал? Бим или Сигне?
Блумквист потряс головой:
Это все слишком плоско. В этом уравнении есть еще один фактор.
Анну он явно не убедил:
И какой же?
Линнеа, та девушка, которая сообщила в полицию.
Такого поворота Ульф не ожидал.
А она-то тут при чем?
При том, что бариста рассказал мне кое-что еще.
Ульф и Анна молча ждали, когда Блумквист продолжит свои откровения.
Он сказал, что раньше встречался с Линнеа до того как стал частью гарема Сигне. И у меня создалось впечатление, что Сигне увела его у Линнеа.
Ульф слушал его очень внимательно.
И ей Линнеа это не понравилось?
Надо думать, ответил Блумквист. А кому бы такое понравилось?
Так, значит, у Линнеа был повод обижаться на Сигне, а Бим и Сигне были в обиде друг на друга?
Блумквист отпил еще глоток.
Теперь уже немного остыл. Знаете, в один прекрасный день кто-нибудь обожжет себе язык и устроит тут светопреставление. Он отпил еще кофе. Обиды? Это уж точно.
Ульфу это стоило некоторых усилий, но ему нужно было знать, как поступил бы Блумквист:
Так с кем нам нужно поговорить, Блумквист?
С Линнеа, ответил без колебаний полицейский. Потому что это ей хочется, чтобы мы взяли Сигне в оборот, когда она объявится. Наверняка она надеется, что Сигне накажут за пустую трату времени полиции, за ее неисчезновение.
Неисчезновение? хором переспросили Ульф и Анна.
Эта девчонка где-то поблизости, сказал Блумквист. Наверняка она сейчас живет у Линнеа, потому что она Сигне и не подозревает, что Линнеа на нее в обиде. Конечно, может быть, они обе наслаждаются спектаклем, наблюдая, как мы тягаем Бим на допросы. Schadenfreude[17], как называют это немцы.
Так вы правда думаете, что Сигне сейчас у Линнеа? спросила Анна. Не слишком ли это предсказуемо?
Блумквист пожал плечами.
При моей профессии, сказал он, быстро привыкаешь к тому, что все достаточно предсказуемо. Все, что я вижу более или менее, предсказуемо. Вы, может, на вашей работе этого и не замечаете. Тут он поглядел на них с вызовом. Но для меня это ясно как день.