Да, поспешил согласиться Ульф. В любом случае вторая женщина которая подруга первой пришла к нам с этой фотографией и рассказала историю о таинственном исчезновении молодого человека, которого мы все в то время считали реальной фигурой.
Понимаю.
Да. А потом нам нанесла визит ее мать то есть мать первой женщины. Пришла сказать нам, что ее дочь в ответ на наш вопрос о том, что случилось с ее молодым человеком, наврала нам с три короба. Мать объяснила, что молодой человек был воображаемый и что у ее дочери, когда она была маленькой, был воображаемый друг, которого звали так же, как и созданного ею возлюбленного.
Понимаю.
Мать просто рассыпалась в извинениях. Сказала нам, что отец девочки, офицер флота, бросил их и уехал жить на север.
А-а, сказал доктор Свенссон. На север.
Она попросила нас с пониманием отнестись к поведению ее дочери. Ей было ясно, что она может попасть в неприятности за дачу ложных показаний во время расследования.
Даже несмотря на то, что расследование велось относительно несуществующего человека?
Даже несмотря на это. И мы на это согласились. Она отделалась предупреждением.
Тем дело и кончилось?
Ульф кивнул.
Да, на этом все по крайней мере насколько это касается нас. Но я должен сказать, что теперь мне очень любопытно, что это за воображаемые друзья такие. Зачем дети это делают?
Доктор Свенссон ответил, что это, по его мнению, форма игры.
Они таким образом разыгрывают проблемы, которые заботят их в реальности. Это характерно для детского возраста. Так что воображаемые друзья это своего рода защита. Такой друг это зеркало, которое отражает то, что происходит внутри ребенка.
А потом они от этого друга избавляются?
Да, ответил доктор Свенссон. Взрослым, которые это наблюдают, часто кажется, что это происходит очень внезапно. Родители спрашивают: «А где же Бо?» а ребенок отвечает что-нибудь вроде: «Бо уехал». Иногда это выглядит почти жестокостью.
Ульф глядел на психотерапевта во все глаза.
Простите, сказал он. Не могли бы вы повторить это еще раз?
Что повторить?
Последнее, что вы сказали. Что спрашивают родители, что отвечает ребенок.
Родители спрашивают: «А где же Бо?», а ребенок отвечает: «Бо уехал». Мне кажется, я выразился примерно так.
А почему Бо? спросил Ульф. Почему вы выбрали именно это имя?
Доктор Свенссон ответил не сразу. Сначала он, отвернувшись, некоторое время глядел в окно.
Полагаю, что это может рассказать вам кое-что обо мне.
Ульф ждал.
У меня у самого был воображаемый друг, господин Варг. Так уж случилось, что его звали Бо. Он был моим постоянным спутником, пока мне не исполнилось лет восемь. Потом, как я понимаю сам я этого не помню, но родители рассказывали мне, как это произошло, я избавился от Бо. Я просто сказал: «Бо уехал». Только поэтому я и выбрал это имя. Никакого особенного значения в этом нет.
Ульф молчал. Ему вдруг стало жаль доктора Свенссона в первый раз за все время их знакомства ему было его жаль.
Ульф молчал. Ему вдруг стало жаль доктора Свенссона в первый раз за все время их знакомства ему было его жаль.
Жизнь это череда расставаний, сказал психотерапевт. Одно за другим люди, вещи всё уходит от нас. Мы теряем их, они умирают, нам объявляют, что они преходящие ассоциации.
Мне очень жаль, сказал Ульф.
Мне тоже, ответил доктор Свенссон.
Когда Ульф вернулся в контору, там его ждала записка от Анны.
Ей нужно было уйти, сказал ему Карл. Она оставила тебе записку. У тебя на столе.
Он увидел записку, которая лежала на самом видном месте на клавиатуре. «Только что услышала, писала Анна, что Сигне Магнуссон исчезла. Я позвоню». А потом, перед тем как подписаться, она добавила знак поцелуя «Х». Раньше она никогда этого не делала, и внезапно Ульф разволновался. Конечно, это могло ничего и не значить; так подписывались очень многие, и, наверное, это была просто формальность вроде как обращение «Дорогой» в начале письма. Или это могло означать куда большее. Это мог быть маленький росток чувства, знак привязанности, помещенный здесь для того, чтобы сделать рабочее послание личным. «Люблю, целую, ХХ». Такие расхожие слова и символы, но бывает, сердце сжимается от того, что они означают именно то, что призваны означать.
Он отложил записку. Он-то полагал, что с историей Сикстена было покончено, но оказалось, что все было иначе. Он опять взял записку и снова ее изучил. Радость, которую он ощутил поначалу при виде «Х», сменилась тревогой. И эта тревога, подкравшаяся незаметно, исподтишка, в свою очередь, сменилась сожалением. Он просто не мог себе это позволить да что же это, собственно, будет такое? Роман? Флирт? Безнадежная дружба?
Он заметил, что Карл наблюдает за ним с другого конца комнаты, когда тот указал на записку у него в руках.
Что там говорится? спросил он.
Тут Ульфу пришло в голову, что Карл мог прочитать записку. Если так оно и было, то он мог заметить знак поцелуя. Как неосторожно с ее стороны, подумал он, как безрассудно.
Пропавшая девушка, ответил он.
Что-нибудь еще?
Ульф сложил записку и сунул ее в карман. Карл, посмотрев, как он это делает, спросил: