К тому времени, как Бим добралась до дома, решение у нее уже созрело. Теперь, когда ей было известно, что ее предала Сигне, можно с тем же успехом отплатить ей той же монетой. Она может сказать полиции, что видела Сигне с Сикстеном уже после того, как он якобы исчез, и что заявление о его исчезновении которое могла подать только Сигне, это идиотская выходка, призванная сделать больно ей, Бим. Это, конечно, была уже пустая трата времени полиции, что, как было известно Бим, являлось преступлением. Не слишком серьезным, зато Сигне придется иметь с полицией такой же разговор, как тот, через который только что прошла Бим, и это будет ей уроком не красть чужие селфи. Может, они ее даже оштрафуют; это будет совсем хорошо: урок, подкрепленный штрафом, запомнится еще крепче. Пускай Сигне никогда не понесет наказания за то, что водит за нос двоих ребят, по крайней мере, ее накажут за другое. И потом, решила Бим, она вдобавок выскажет Сигне все, что она, Бим, о ней думает. Она скажет: «Я всегда знала, что ты мне не подруга». Да, так и скажет. «Ты мне не подруга», хорошо звучит.
Поднимаясь по лестнице в квартиру к матери, Бим уже больше не кипела. Скорее, она предавалась приятным размышлениям о природе мести. Говорят, мстить не стоит. Но Бим никогда не поддерживала эту точку зрения. Месть это «смёргасборд»[4] удовольствий. Месть следовало предвкушать, ее следовало смаковать. На полпути наверх Бим остановилась. Ей в голову пришла новая мысль. Что, если взять и снять Сигне с одним из ее парней, а потом послать фотографию другому? Она может добавить еще и подпись что-нибудь совсем простое. Например: «Кто бы это мог быть?» Или: «Сердце красавицы склонно к измене».
Когда она наконец поднялась в квартиру, там ее ждала встревоженная Элвиния.
Ну, в чем же там было дело? спросила она.
Бим пожала плечами:
Оказалось, какие-то пустяки.
Но Элвинию было не так-то просто сбить с толку. Вряд ли из-за пустяков можно получить вызов в Отдел деликатных расследований.
Я, дорогая, не вчера родилась. Не забывай этого, пожалуйста. Элвиния сделала паузу. В чем дело?
Бим поглядела в окно.
Надо было раньше тебе рассказать, произнесла она. Я собиралась, но у меня совершенно вылетело из головы.
Что рассказать?
Рассказать, что мы с Сикстеном расстались.
Элвиния ничего не понимала.
Мне жаль это слышать. Но какое отношение это имеет к полиции?
Как я понимаю, кто-то заявил о том, что он исчез.
Элвиния нахмурилась:
А он тебе сказал, что уезжает?
Да. Сказал, что собирается на Северный полюс.
Ее мать застыла с раскрытым ртом.
На Северный полюс?
Ну, в чем же там было дело? спросила она.
Бим пожала плечами:
Оказалось, какие-то пустяки.
Но Элвинию было не так-то просто сбить с толку. Вряд ли из-за пустяков можно получить вызов в Отдел деликатных расследований.
Я, дорогая, не вчера родилась. Не забывай этого, пожалуйста. Элвиния сделала паузу. В чем дело?
Бим поглядела в окно.
Надо было раньше тебе рассказать, произнесла она. Я собиралась, но у меня совершенно вылетело из головы.
Что рассказать?
Рассказать, что мы с Сикстеном расстались.
Элвиния ничего не понимала.
Мне жаль это слышать. Но какое отношение это имеет к полиции?
Как я понимаю, кто-то заявил о том, что он исчез.
Элвиния нахмурилась:
А он тебе сказал, что уезжает?
Да. Сказал, что собирается на Северный полюс.
Ее мать застыла с раскрытым ртом.
На Северный полюс?
Да. Там есть исследовательская станция Понимаешь, он санитар
Элвиния подняла руку, чтобы заставить ее замолчать.
Дорогая! Дорогая! Пожалуйста, хватит. Ты что, серьезно думаешь, что мама не может понять, когда ты врешь? Ты правда так думаешь?
Бим ничего не сказала в ответ. Ей снова было шесть. В этом-то и проблема, когда живешь с мамой: то и дело оказывается, что тебе снова шесть.
Когда Элвиния заговорила, то обращалась она, скорее, к лампе, висевшей на потолке, нежели к собственной дочери.
Как же я не поняла, еще когда ты мне сказала, как зовут этого мальчика. Сикстен. Ну конечно. Как я могла не понять. Это же так очевидно.
Бим продолжала смотреть в окно. Мать она любила конечно, любила, но, бывало, жалела, что живет в маминой квартире. Есть такая вещь, как репрессивная толерантность[5]. Такая штука, как удушающая любовь.
Что ты не поняла?
Не поняла, что ты сделала ровно то же самое, что делала, когда тебе было семь или около того. Завела себе воображаемого друга. Знаешь, с детьми это часто бывает.
Бим молчала. Она ждала.
А твоего друга, продолжала Элвиния, звали Сикстен. Ты говорила, что он маленький мальчик со светлыми волосами и что у его папы есть самолет, который может влетать в раскрытые окна. Ты говорила, что Сикстен работает на короля. Он чинит его королевский велосипед. Знаешь, ты ведь придумала для него целую жизнь. Это было ужасно умилительно. Но потом Ну, насколько я понимаю, воображаемым друзьям детства свойственно исчезать внезапно и без всякого предупреждения. Это и произошло. Ты вдруг объявила, что Сикстен уехал на Северный полюс. Этим дело и кончилось.
Элвиния перестала разглядывать лампу и повернулась к дочери.