Зачем ты рисуешь меня? допытывалась я. Ведь и так каждый день меня видишь.
Рисование для меня как дыхание, оправдывался художник. Я пытаюсь уловить самое важное в тебе.
И что же во мне самое важное? смеялась я.
То, что ты воительница, серьезно пояснил Альберт.
Кто?!
Я вижу тебя воином. Знаешь, как в комиксах супергероиня с мечом в руке.
Пока я ничего такого не совершила. В смысле, супергеройского.
Совершила. Просто не придаешь этому значения.
Мы обходили молчанием некоторые вопросы. Альберт не спрашивал, почему я ношу при себе пистолет. Я не допытывалась, где же я видела его раньше. Почему-то эти разговоры расстраивали моего возлюбленного. Он замыкался в себе и надолго замолкал. И я перестала задавать вопросы, выбросив из головы темы, которые до того меня очень волновали. Например, зачем столичному художнику работать учителем в деревенской школе.
Нам было так хорошо вместе! В общем, это была идиллия. И она не могла длиться долго.
Глава 6
Однажды утром в окошко комнаты художника забарабанили и детский голос позвал задушенным шепотом:
Альберт Генрихович, а Альберт Генрихович! Выйдите к нам, а то хуже будет!
К счастью, мы уже встали, а в данный момент пили кофе.
Слушай, твои спиногрызы перешли черту! разозлилась я. Нарушают твое личное пространство. Тебе следует им сказать, чтобы больше никогда так не делали.
Слышу в твоем голосе угрозу, отставляя чашку, мягко произнес Альберт. А не то?
А не то это выскажу им я. Дети цветы жизни, знаю. Но иногда эти цветочки бывают колючие.
Ты не понимаешь, Женя. Человек, который связал свою жизнь с детьми, должен быть готов и днем и ночью
Вот тут я разозлилась не на шутку.
Ты что, вообразил, что ты Януш Корчак? Ты всего лишь учитель рисования!
И еще ОБЖ, нисколько не обидевшись, вставил Дуров. Ты забыла ОБЖ.
Что такое ОБЖ?
Основы безопасности жизнедеятельности.
Серьезно? Я думала, такие предметы ведут отставные военные. И чему же ты учишь детишек?
Признаться, меня порядком забавляла мысль, что Альберт преподает предмет, в котором, как говорится, собаку съела именно я.
Альберт Генрихович очень серьезно ответил:
Учу их, как вести себя в чрезвычайных ситуациях. Как спасти себя в случае чего.
Например, чего? В Балахове не бывает землетрясений, даже наводнений не случается, потому что город на высоком берегу! Ты что, думаешь, до вашего городишки доберутся террористы и возьмут вас в заложники?
Нервный тик исказил лицо Альберта.
Всякое случается, наконец ответил учитель. Например, я учу детей, как спастись при пожаре. Или если кто-то провалился под лед. Ты напрасно смеешься, Евгения, опасные ситуации возникают и в таких тихих местах, как наш Балахов.
Да я верю, верю Ладно, специалист по безопасности, вздохнула я, глядя на носы мальчишек, расплющенные по стеклу, выйди уже к своим мальчикам, пока они окно не выставили.
Учитель вышел, и я увидела, как запрыгали вокруг него пацанята. Они были совсем мелкие первоклашки, только один постарше, лет десяти на вид. Он что-то говорил Альберту с серьезным видом, а остальные слушали, раскрыв рты, как галчата. Альберт слушал тоже, и я заметила, что учитель становился все беспокойнее. Наконец Дуров вошел в дом и позвал меня:
Женя, мне нужно с тобой поговорить.
Я встала и подошла к нему. Мне не понравились его нахмуренные брови и сведенное судорогой лицо.
Что случилось?
Ребята говорят, они видели чужих.
В смысле, пришельцев? усмехнулась я.
В смысле, четверых незнакомых мужчин.
Ну и что? Балахов, конечно, дыра дырой, уж извини, но, кажется, не закрытый город. Через него каждый день проезжают водители фур, автобусы ходят.
Ты не понимаешь. Альберт стиснул руки. Кажется, учитель здорово нервничал. Это все не то. Когда кто-то приезжает к родственникам или минует Балахов транзитом, это понятно. Но здесь не бывает чужих. К тому же они подозрительно себя ведут. Так говорят дети.
Ты не понимаешь. Альберт стиснул руки. Кажется, учитель здорово нервничал. Это все не то. Когда кто-то приезжает к родственникам или минует Балахов транзитом, это понятно. Но здесь не бывает чужих. К тому же они подозрительно себя ведут. Так говорят дети.
Альберт так нервничал, что мне стало его жаль. Нет, до чего все-таки странный у меня возлюбленный! Сильный мужчина, а нервы как у институтки.
Давай-ка я сама с ними поговорю, предложила я и вышла к детям. Они таращилась на меня во все глаза. Видимо, им было интересно, на кого их променял атаман.
Я обратилась к самому старшему:
Тебя как звать?
Васька, отозвался мальчишка, глядя на меня исподлобья и хмуря то место, где у людей бывают брови. У Васьки волосы и ресницы были светлые, а бровей не наблюдалось вовсе. Пацанчик выглядел угрюмым и неразговорчивым не из тех, что любят фантазировать. Хорошо, значит, его словам можно верить.
Расскажи, что вы видели.
Прежде чем заговорить, Василий повернулся к Альберту в вопросительно уставился на него. Учитель едва заметно кивнул, и мальчик сказал:
Четверо мужиков. На внедорожнике. Старый «Крузер», вообще старье, года нулевого или даже старше. С утра стоят в лесу. Машкин Лоб знаете? Вот там стоят.