Это надо немедленно прекратить, сказала я, вставая.
Дюрера я обнаружила не сразу он удобно устроился выше по склону.
Посидите здесь, только никуда не уходите, попросила я Филаткину, а сама направилась к художнику. Альберт Генрихович был очень увлечен процессом, но при виде меня отложил кисть и встал. На соседе были чистые джинсы, черная майка и шляпа по типу ковбойской, даже с кожаным шнуром под подбородком. Я бесцеремонно обошла художника и заглянула через его плечо, чтобы увидеть кар- тину.
Это был вполне себе реалистический пейзаж, выполненный с несомненным мастерством и поразительной точностью. Вот синеет лента Волги, плывут легкие облака. А вот две женские фигурки на склоне, маленькие, как куколки, но определенно можно узнать Ольгу Дмитриевну и меня.
Зачем вы нас рисуете, да еще без спроса? поинтересовалась я.
Вы были так далеко, не хотел вас беспокоить, признался живописец. А что? Я вас чем-то обеспокоил?
Не люблю, когда меня рисуют, призналась я. Да и моя кли моя тетя тоже не в восторге.
Альберт взял кисть, набрал зеленой краски и быстро замазал наши фигурки на холсте. Теперь нарисованный склон выглядел безлюдным и пустым на нем явно чего-то не хватало.
Жаль, вздохнул художник. Нарушилась композиция. Ничего, нарисую каких-нибудь овец.
Где вы возьмете овец?
Придумаю, пожал плечами Дюрер. Я же все-таки художник.
А я думала, вы учитель.
Легкая судорога пробежала по лицу Альберта, и он нехотя ответил:
Так уж сложились обстоятельства. Еще несколько лет назад я и в страшном сне бы не мог увидеть, что работаю в школе.
Что же случилось несколько лет назад? не удержалась я от довольно бестактного вопроса.
Художник помолчал, потом очень вежливо ответил:
Я бы предпочел не распространяться об этом. Может быть, когда-нибудь я вам и расскажу, Женя
К тому моменту мы уже называли друг друга по именам, хотя и на «вы».
Ладно, как хотите, я пожала плечами. Тогда еще вопрос: почему ваше лицо кажется мне знакомым?
Альберт молчал, методично вытирая кисти ветошью, но я не отставала.
Мы с вами когда-то пересекались? У меня отличная память на лица, проф просто очень хорошая. Но вас я вспомнить не могу. Я точно видела вас раньше, но убей гром, не помню, при каких обстоятельствах. Или вы тогда выглядели немного иначе?
Простите, Женя, я не могу ответить на ваш вопрос, очень серьезно произнес художник. И я отступила. Не имею привычки бросать дело на половине дороги, но тут я вдруг поняла, что лучше не настаивать.
Извините, что испортила вам картину, пробормотала я, отводя взгляд.
Да ничего. Это ведь я сам ее испортил, улыбнулся сосед. Нарисую овец, и все будут гадать, откуда они взялись. Возможно, это улучшит картину и повысит ее ценность на рынке произведений искусства.
Извините, что испортила вам картину, пробормотала я, отводя взгляд.
Да ничего. Это ведь я сам ее испортил, улыбнулся сосед. Нарисую овец, и все будут гадать, откуда они взялись. Возможно, это улучшит картину и повысит ее ценность на рынке произведений искусства.
Мы взглянули друг на друга и одновременно рассмеялись.
Идите, Женя, я не в обиде. Ваша тетя вас заждалась. Но вдруг я встречу вас в лучшем настроении и вы позволите сделать пару набросков
Пару набросков с меня? уточнила я.
У вас удивительное лицо. Решительное и в то же время нежное.
Я почувствовала, что краснею. Этот человек странно на меня действовал он будто бы превращал меня в ту Женю Охотникову, которой не существует, но которой я могла бы быть. Ту Охотникову, которая не служила в «Сигме», не участвовала в спецоперациях, не спасала заложников, не убивала террористов Не выбрала профессию телохранителя, а стала, к примеру, психологом или флористом Флористом?! Опомнись, Евгения! Только не ты!
Я сбежала с холма и присоединилась к заждавшейся Филаткиной.
О чем вы так долго беседовали, Женя? игриво спросила старушка.
Об овцах, отрезала я, и Филаткина удивленно примолкла.
Вечером я позвонила тетушке в Тарасов. Мила была в полном порядке, только отчаянно скучала.
Завидую я вам, девочки! жаловалась тетушка. У вас там чистый воздух, речка, лес. А я сижу в душном городе. Женя, как ты думаешь, могу я приехать к вам? В этом вашем ну, где вы там находитесь, есть какая-нибудь приличная гостиница? Впрочем, неприличная меня бы тоже устроила. После поездок со студентами на картошку в течение сорока лет меня трудно напугать отсутствием комфорта.
Тетя, я подумаю! пообещала я.
Да, наша жизнь в Балахове сделалась такой спокойной, что я чуть было не привезла сюда Милу. К счастью, я этого не сделала.
На следующее утро на экране моего телефона высветился незнакомый номер. Кто это разыскивает меня?
Евгения Максимовна? Здравствуйте, это Галина Миронова, следователь. Хотела узнать: с вашей тетушкой все в порядке?
Паника кипятком ошпарила мне позвоночник. Мила! Неужели что-то случилось с Милой?! Но я же только вчера говорила с ней, и все было нормально! Но тут я вовремя сообразила, что следователь Миронова не подозревает о существовании Людмилы Охотниковой, а тетушкой называет Филаткину.