Людмила Михайловна постепенно пришла в себя, хотя на лице все еще отражались следы пережитого седая прядь волос с бледностью щек, сухостью губ теперь подчеркивали ее возраст. Но вида элегантной богатой дамы она не утратила.
Я тоже выпить хочу. За нашу удачу, сказал Иван.
Это водка, Ваня.
Я немного. А здорово мы летели, он смотрел на Людмилу Михайловну, все время стараясь уловить, что ей нужно. Она улыбнулась.
Мой рыцарь.
И Ваня улыбнулся.
Не, не я. Он.
Алексей Иванович? отец Александр поднял рюмку.
Не, он ругался.
А кто?
Ваня пожал плечами:
Может, показалось.
А может, и нет, Людмила Михайловна выпила воды. Я столько знаю про «владыку чудес», что не удивилась бы нисколько, если ты, Ваня, в небе владыку видел.
Иван радостно улыбнулся.
Выпьем по крайней мере за то, что мы живы, сказал Еремин.
Господи, благослови, отец Александр перекрестил рюмку и выпил.
А ничего, сказал он после короткой паузы. Похоже, наши поставки. А?
Водки плохой не бывает, подтвердил Федор. Бывает хорошая или очень хорошая.
И это правильно, согласился отец Александр. А?
Я пошел, ответил на его вопрошающий взгляд Федор.
Возьмите и мне, сказала Людмила Михайловна. Вы так славно выпили.
И Алексея Ивановича зовите, сказал отец Александр. Что это он один пьет? Это не по-нашему, не по-русски.
Федор выполнил распоряжение батюшки.
У Алексея Ивановича достало такта принести извинения.
Выпили, оживились, на щеках Людмилы Михайловны появился легкий румянец.
Знаете, когда вы заговорили о том, что митрополит Антоний направил владыку в Шанхай, я вспомнила, как мы жили в Китае и какая тогда была обстановка. Это ведь мои детские годы, первые впечатления. Вот я могу не вспомнить, что было год назад, или два, или третьего дня, а то, что было в детстве, помнится отчетливо. Мама тогда ходила ухаживать за больными в госпиталь для бедных и в дом для умалишенных. И меня иногда водила туда помогать ей. Владыка приходил к больным по первой же просьбе и никогда не отказывал Чаще приходил поздно вечером, а иногда и ночью. Я хочу рассказать случай, который произошел не при мне, а при маме. Она рассказала, и я хорошо запомнила ее рассказ.
Дождь зарядил еще в понедельник, а сегодня уже наступила среда. Казалось, что этому мутному потоку, который то усиливался, то несколько ослабевал, чтобы пойти с новой силой, не будет конца.
Владыка Иоанн шел по той части Шанхая, где теснились торговые лавки, ресторанчики, заведения сомнительного назначения. Подобрав подолы одежды, по узкой улице спешили люди, перепрыгивая через лужи. Все торопились укрыться от дождя, но, минуя владыку, обязательно косились на него. Он приходил сюда не в первый раз, и видели его тоже не впервые.
И все же не могли привыкнуть и к его черной рясе, и к овальной вещице[3], которая висела на цепи, опускаясь на грудь, с изображением на ней какой-то женщины. И его головной убор был слишком непривычен похож на перевернутый котелок с прямыми стенками. А позади еще зачем-то прикреплена к обоим концам длинная черная материя[4].
Улица, мощенная давно стершимися камнями, с выбоинами, с ямками, заполненными водой и грязью, жила привычной для нее суетой, заботами о пропитании и плотских утехах.
Кривоногий рикша со своей повозкой догнал быстро идущего владыку, засеменил рядом.
Господин, а господин, садись, подвезу, рикша улыбался, морща скуластое худое лицо.
Сколько раз говорил, что не буду на тебе кататься, рикша приставал к владыке всякий раз, когда тот приходил в этот квартал Шанхая.
Дождь, господина, а ты босой. Заболеешь.
Я-то здоров. А сын твой?
Спасиба, господина! ответил рикша по-русски. Большой спасиба!
Месяц назад владыка был у рикши дома. Просила прихожанка кафедрального собора Богоматери «Споручница грешных». Говорила, что этот китаец сильно страдает из-за болезни сына, что врачи не могут помочь мальчику. А рикша хороший человек не раз выручал русских соседей, когда у тех не было даже лепешки.
Владыка пришел к больному мальчику, крестил его, причастил. Потом молился около его постели около часа. Ушел, сказав, чтобы иконка Богородицы, которую он принес из храма, была с мальчиком все время. И еще сказал, что сын рикши выздоровеет.
Так оно и произошло.
Господин, я тебе ботинки купил. Посмотри, и он достал из повозки ботинки, показал их владыке. Ботинки были потерты, не один раз подбиты, но все же годились для носки.
Хорошие ботинки, владыка связал шнурками правый и левый ботинок, перебросил их через плечо. Спасибо, Иоаким, рикшу звали Ким Ли, но владыка сказал, что теперь рикшу будут звать Иоаким. А сына его, Хе, теперь зовут Херимон, что значит «радующийся».
В воскресенье жду в храме, сказал владыка. С сыном. А сейчас я спешу, до свиданья.
До свиданья! сказал по-русски Ким Ли, он же Иоаким, радостно улыбнулся и поклонился.
До свиданья! сказал по-русски Ким Ли, он же Иоаким, радостно улыбнулся и поклонился.
Владыка свернул в боковую улицу, где грязь доходила до щиколоток, и ему пришлось подобрать полы рясы.
Здесь стояли окраинные дома, дальше начиналось голое поле, но владыка не остановился, лишь ускорил шаги. Он спешил в дом для умалишенных, который расположился в тридцати километрах от Шанхая, и сейчас решительно двинулся по тропе среди голого поля, чуть ли не побежал И не потому, что дождь усилился, а ветер подул сильнее, но совсем по другой причине.