Та отдала ему пару чистых.
Иван будто не чувствовал, как трясется самолет, как ныряет в воздушные ямы. Он закутал Людмилу Михайловну пледом, потом прильнул к стеклу иллюминатора, приложив ладонь козырьком ко лбу.
А-а! вдруг громко крикнул он. Смотрите!
Что ты, Ваня? испуганно сказал Алексей Иванович. Молнии, чтоб им пусто было!
Смотрите! опять закричал Иван и откинулся, чтобы другие видели то, что видел он за стеклом иллюминатора.
Резко опять вспыхнула, черканув по темному небу, молния.
Видели? радостно крикнул Иван. Видели?
Да что «видели»? злобно сказал Алексей Иванович. Сейчас водичку атлантическую увидим, понял?
Что вы паникуете? Самолет не падает! отец Александр старался говорить спокойно, но это у него не получилось. Помолимся.
Подождите вы! Стюардесса! Где выход? в панике Алексей Иванович уже не понимал, что говорит.
Стюардесса показала, где аварийный выход, но сказала, что она откроет его сама, когда прикажет командир.
Да плевать я хотел на вашего командира! Что, он не знал, что ли, о грозовом небе? Зачем летел?
Мы над Атлантикой, уважаемый Алексей Иванович. Разве не знаете, как здесь меняется погода? попытался урезонить его Федор.
«Господь упование мое, Господь сила моя», молился отец Александр.
Вот он! Опять! крикнул Иван.
Да кто? спросил Федор.
Не знаю! Летит рядом!
Федор приник к стеклу иллюминатора, но ничего не увидел.
«Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», продолжал молиться отец Александр.
Да кто? спросил Федор.
Не знаю! Летит рядом!
Федор приник к стеклу иллюминатора, но ничего не увидел.
«Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас», продолжал молиться отец Александр.
Федор понял, что тоже надо молиться. Он припоминал молитву святому блаженному Иоанну, чудотворцу, к которому они и стремились. Но то ли от волнения, то ли по какой иной причине в голове образовалась странная пустота и все слова молитвы напрочь забылись.
Тогда он стал молиться своими словами:
«Святой Иоанне, архиепископ Мирликийский ой, прости, это по привычке., архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский Ты чудотворче, ты стольких людей спас!
Это наш смертный час? Неужто мы не доберемся к тебе, владыка? Ведь так хотелось помолиться у святых твоих мощей, сил набраться для дел праведных! Значит, не дано нам. По грехам нашим! Так? Что теперь делать? Читать молитву на исход души.»
И вслух сказал:
Отец Александр, похоже, надо читать отходную.
Да, но у меня с собой нет епитрахили! Она в чемодане. Придется так Господи, помилуй! Молимтися.
И только он начал читать молитву на исход души, как Иван опять радостно засмеялся, что-то увидев за окном.
Самолет задрожал, готовый развалиться на кусочки. Резко пошел вниз. Казалось, что теперь он неминуемо упадет в океан.
Но внезапно, добравшись до безопасного воздушного коридора, самолет стал выпрямлять полет.
И вышел на чистое небо.
Глава седьмая
Причастие
Терминал аэропорта Нью-Йорка, куда привезли пассажиров «Боинга» из Москвы, оказался более просторным и многолюдным, чем парижский. Но в общих чертах все было стандартным что в Штатах, что во Франции, что в современной России. Разве что попадающиеся на глаза полицейские в черной форменной одежде, с пистолетами в кобурах на широких ремнях, говорили, что это Соединенные Штаты Америки.
Те из пассажиров, кто летел в Нью-Йорк, ушли за своим багажом, а тем, кто летел дальше, в Сан-Франциско, предстояло ждать.
Обычная предполетная суета аэровокзала невольно настраивала на привычное безразличие к тому, что только что произошло с людьми, летевшими другими самолетами парижскими, или московскими, или индийскими, неважно какими. Главное, что это не они чуть не упали в океан. Не им, спешащим к своим воздушным извозчикам, отправляющимся в Бостон, или в Техас, или на другой конец света в Гонконг, например, грозила гибель. Да о ней никто и не говорил. Разве что у членов экипажа «Боинга 747400» и у пассажиров, которых они везли, оставалось в душе некое чувство то ли облегчения, что катастрофа миновала, то ли недоумения, почему вдруг лайнер вышел из смертельной ситуации невредимым.
Слава Богу, мы уже в Америке, сказал отец Александр. Господу, значит, угодно, чтобы мы долетели до Сан-Франциско и помолились в храме владыки Иоанна. Как вы, Людмила Михайловна?
Я бы выпила воды.
Вон бар, пойдемте туда, предложил Федор.
Сели за столик, Федор подошел к стойке и попросил у бармена минеральной для дамы. По-английски Федор говорил хорошо, но все же бармен определил, что это не американец. А когда увидел солидную фигуру отца Александра, задумался, что это за люди. То ли греки, то ли болгары, то ли еще кто-то, редко ему приходилось ему видеть таких иностранцев. Но он и глазом не моргнул, когда услышал русскую речь, батюшка обратился к Федору, сказав, что после перенесенного стресса неплохо было бы разрядиться водочкой.
Еремин согласился.
А Алексей Иванович-то наш, а? иронично сказал отец Александр. Ему брать ничего не будем.
Да Но что видел Ваня? Как думаете?
А сейчас у него и спросим.
Взяли водки, кока-колы, вернулись к столику.
Алексей Иванович сидел выпрямившись лицо холодное, отчужденное. Видимо, еще переваривал, что случилось в самолете. Отправился к стойке и остался там, заказав себе виски.