Стелла слабела с каждым днем. На этой неделе она еще могла дойти до ванной и умыться, но улучшений я не видела. Почти не ела, только пила, и то, по большой просьбе Коти. Альс, наблюдая за этим, только хмурился и качал головой. А я прониклась к сестре неожиданной нежностью. Увидела ее маленькой девочкой, которая пряталась в большом, слишком большом теле. Поняла, что мы родные, одной крови, и жалела, что не знала ее раньше.
Остальное время мы проводили вдвоем с Альсом. Мы больше не поддразнивали друг друга и не подкалывали. Наоборот, я чувствовала его постоянную поддержку и помощь, и сама старалась отвлечь его от невероятного груза ответственности, который он на себя взвалил. Понимала, насколько ему тяжело. Иногда мне становилось очень неуютно, что не так уж мне и плохо по сравнению с другими.
Много времени мы проводили в библиотеке. Искали упоминание о Люцифере, но пока тщетно. Хотелось найти легенды, связанные с его существованием и делами в Подземье, но пока ничего не попадалось. Как будто и не было его тут никогда. Видимо, он сделал все, чтобы о нем забыли. Альс предположил, что надо попытаться искать упоминания о нем в библиотеке религиозного уровня. И еще мы никак не могли понять, что же из себя представляет эта игла, какая она и где спрятана. Никакой информации. Дракончик явно что-то знал, но сказать отказался. Почему, спрашивается?
Прошло больше десяти дней с того времени, как Вовс и Жиль отправились в Надземье. От них не поступало больше никаких вестей. Мы получили пару сообщений от короля, что они все еще на Буяне, и сколько там пробудут неясно. А он, король и наш отец, скучает и ждет нас домой. И еще он чувствует, что с Гигантеллой что-то не так. Мол, за такой долгий срок он научился чувствовать свою дочь. Даже хотел сам спуститься в Подземье, и спрашивал, можно ли это сделать. Также просил написать ему письмо. Для этого из Надземья спустил в дыру специальную банку для писем, чтобы мы регулярно сообщали, как мы тут.
Стыдно обманывать человека, тем более отца и короля по совместительству, но своей тревогой он нам не поможет. Пусть лучше ничего не знает. Я написала небольшое письмо, в котором сообщила, как я рада, что теперь не сирота, и жду, когда мы увидимся. Еще написала, что мы надеемся, что у Вовса и Жиль все образуется, и, когда они возвратятся, то помогут решить все вопросы, и тогда мы поднимемся наверх.
Альс написал, что, к сожалению, королю спуститься в наш мир не удастся, потому что попадет он не к нам, а в мир политики, откуда сложно выбраться. В общем, фантазировали (врали, вернее сказать), как могли.
С письмом от Стеллы было сложнее. Она писала его медленно, на протяжении двух дней. Сколько хватало сил и фантазии. Писала, как счастлива общению со всеми нами, как рада, что встретила Котигорошка, и какой он сильный, умный и добрый. Как ей с ним повезло, и т.д. Сейчас она занимается изучением истории пророчества. Ничего страшного для себя и сестры в нем пока не находит. Пусть папа не волнуется. Ей здесь очень нравится. Тут люди совсем другие, им нет дела до того, что она принцесса. Их отношение к ней помогло на многое посмотреть по-другому. Здесь также есть вещи, о которых в Надземье не слыхивали и не видывали. Приедет домой расскажет о своих приключениях. Потом опять опустила палец в варенье и приложила к письму.
Альс отвез письма. Нам было стыдно. Очень стыдно, но правду никто рассказать не мог.
После долгого раздумья мы все-таки решили поговорить с отцом Вовса, поведать ему все, что узнали нового о пророчестве, и обсудить возможные проблемы с миром. Слишком тяжелую ношу взвалили мы на себя. Хотелось поделиться и ношей, и сомнениями.
Разговор с хранителем
Мы с Альсом решили отправиться прямо домой к отцу Вовса. Оказывается, он был хранителем очень высокого ранга. Входил в совет семи главных хранителей равновесия. Вот так. Альс как-то гостил у Вовса, поэтому найти нужный дом не составило труда. Мы очень рассчитывали застать мужчину на месте, и подгадали время, свободное от работы. Нам повезло.
Дверь открыла приятная женщина, чем-то неуловимо напоминающая Вовса. Сразу стало понятно, что это его мать. Альса она узнала, и сначала испугалась, что мы принесли какое-либо плохое известие о сыне. Мы ее успокоили, и она предложила войти. В это время появился отец Вовса высокий, властный мужчина с роскошной шевелюрой черных волос, тронутых проседью. После недолгих расшаркиваний в виде приглашения на чай или кофе мы оказались в кабинете и, не затягивая времени, приступили к рассказу.
Дверь открыла приятная женщина, чем-то неуловимо напоминающая Вовса. Сразу стало понятно, что это его мать. Альса она узнала, и сначала испугалась, что мы принесли какое-либо плохое известие о сыне. Мы ее успокоили, и она предложила войти. В это время появился отец Вовса высокий, властный мужчина с роскошной шевелюрой черных волос, тронутых проседью. После недолгих расшаркиваний в виде приглашения на чай или кофе мы оказались в кабинете и, не затягивая времени, приступили к рассказу.