Бэла подумала: «Мои предки ели таких, как ты, на завтрак», но вслух не сказала ничего, только сильнее закуталась в шаль и посмотрела на мужчин так, что их улыбки сразу сменились гримасами.
Казначей попрощалась с ними и лихо покатила тачку к водному споту «Блика». Оттуда завтра, перед стартом, бригантину отведут в ствол.
Зачем вы меня брали с собой? спросила Бэла. Зачем я вам нужна?
Сразу быка за рога, да, деточка? усмехнулась Берг. Вопрос этикета. Хаджа Нафар, этот юный нахал, был не один, поэтому и я не могла прийти одна престиж, что делать. Где как, ты еще узнаешь. На Гамбеде вот, наоборот, принято встречаться тет-а-тет в таких вопросах, а здесь короля делает свита.
То есть вам подошел бы кто угодно? спросила Белка.
Нет, портовый бомж не годится, хохотнула Людоедка. Тут так, знаешь: надо уважать партнера. Наше дело такое, без партнеров не выедешь. Если я сегодня привела на встречу хорошенькую девочку с умным недобрым взглядом все будут знать, что у бедной старой Берг подрастает смена. А здесь, на Аль-Кариме, смена это все. Они существа семейственные.
Бэла передернула плечами: ей было странно, что кто-то может счесть ее возможной преемницей Берг. Сандра была бы куда лучше в этом качестве, но кормчий с утра занималась калибровкой кристаллов, которые сбоили всю последнюю неделю пути. И кроме того, ни Бэла, ни Берг не могли держать связь с Белобрысовым и капитаном, а значит, Сандре, передаточному звену, волей-неволей приходилось торчать на бригантине.
Когда Берг и Бэла со своей тачкой (пилот так и не спросила, что в мешках) вернулись к кораблю, Сандра встретила их сенсационной новостью: с Княгиней что-то случилось, и штурман полез ее спасать.
А, прокомментировала Берг, совершенно не впечатленная. Ну-ну. Мальчишка получит по носу пойдет ему на пользу.
Так вы знаете, что за дела у Марины Федоровны в Эль-Бахре? спросила Сандра, которая робела перед Берг куда меньше Бэлы.
Понятия не имею, пожала плечами Людоедка. Но у Княгини свои резоны.
Сказав сию загадочную фразу, Людоедка отправилась на ют точить меч (мол, пока можно посидеть на палубе на солнце, надо этим пользоваться). Сандра не отстала, пошла за ней расспрашивать. И неизвестно, что рассказала бы ей Берг или куда она послала бы корабельного кормчего, но тут как раз вернулись Сашка и Княгиня.
И что самое странное, Сашка нес капитана на руках.
***
Первый глоток: сперва ничего особенного, просто солоно, а потом оно наваливается разом. Звенит струной арфы, тянет железом по венам, улыбается шальным ветром в волосах. Сладкая истома, слаще любви, первостепенней зова природы, нега, лень, и сокрушающая готовность действовать как сон в первую пору юности, нет, детства, до того, как был рожден. Второе рождение. Да, точно, так называл это дядя.
И потом сразу: иное, без названия. Но ничего хуже не было и не будет на белом свете.
Его мяло и крутило, бросало и толкало, а потом, обессиленного, выкинуло из океана невыносимой боли чтобы снова швырнуть в безжалостные волны, которые обдирали тело наждаком и прижигали нервы каленым железом. Чужая боль, не своя но от этого она не становилась меньше. Именно это имел в виду дядя, говоря, что он не удержит: нельзя накинуть вторую узду, можно лишь перетянуть старую. Тогда ты рвешь ее по живому. А значит, принимаешь боль на себя.
Вампиры, как известно, флегматичнее, спокойнее, лучше контролируют свои эмоции, чем менши. У них быстрее скорость реакции, они взрослеют медленно, а стареют скачкообразно. Они способны к деторождению только несколько лет в течение всей жизни, творческие способности среди них встречаются реже, но ценятся выше. А еще они намного, намного крепче физически, какими бы тощими и бледными ни выглядели. Не всякий вампир выдержит накинуть узду на другого, если тот, второй, сопротивляется; не так-то просто стать Старшим. Но снять уже наложенную узду и перемкнуть ее на себя это едва ли кому по силу. И уж подавно, не молодому меншу без выдающихся магических знаний.
Но почему-то Сашка все еще не был мертв. Хотя умереть ему больше всего хотелось.
Очнулся, штурман? первое, что Сашка услышал такого, что не было его бредом и невнятными голосами, шептавшими странное.
Перед глазами все плыло, линии искажались, звуки долетали тихие, отстраненные. Отгороженная ширмой комната, в которую он ввалился минутой (секундой, часом?!) ранее, разительно переменилась обломки мебели, кроваво-красные пятна по стенам. Окровавленные тела валялись в живописных позах, словно разложенные для натюрморта да уж, «мертвая натура» как она есть!
Сознание то прояснялось, позволяя рассмотреть очередной милый элемент интерьера, вроде немалых размеров кинжала, ушедшего по гарду в потолок, то проваливалось в восхитительный мутный туман, наполненный перестуком сердец поверженных врагов? Жертв?
Надо уходить, Белобрысов. Давайте. Помогите мне встать, голос Княгини звучал спокойно, но прерывался от чего-то. Откуда это болезненное нетерпение?.. Я сказала, помогите встать, не упадите рядом!
Да, ключевое слово: болезненное. Ей же больно, очень больно Откуда?.. Неужели он ее так сильно укусил?