Что именно? спросила Елена Степановна, выходя из кабинета и закрывая его на ключ согласно инструкции.
Бойкий он больно. Такое впечатление, что с момента операции не десять дней прошло и из комы он вышел не сегодня, а не меньше месяца прошло.
Речь не плавает, голова не кружится?
Говорит, что чувствует себя хорошо. Кроме сильной слабости и обычных послеоперационных болей, с ним все в порядке. Кушать потребовал. Я велела ему каши принести, манной.
Правильно, если немного, то можно. Но то, что он чувствует себя хорошо, вот это странно, ответила главврач и постучала в дверь без номера.
Войдите! послышалось с той стороны.
Приоткрыв дверь, Елена Степановна сказала не входя:
Он очнулся, после чего направилась осматривать пациента.
Через несколько секунд их догнал мужчина лет тридцати в форме сержанта НКВД.
Первой, толкнув дверь, в палату вошла Елена Степановна.
Нельзя больше, больной, как раз в это время отобрала у пациента тарелку с остатками каши пожилая санитарка Марья Петровна.
Можно-можно, потянулся за едой перебинтованный юноша, но сморщился, вернулся на место и, несколько секунд посмотрев на Марью Петровну жалобными глазами, начал всхлипывать.
Почти синхронно завторила ему Марья Петровна.
На, покушай, еще немного можно, наконец не выдержала она.
Ха, всегда срабатывает, тихо промурлыкал раненый и снова стал наворачивать кашу. Голос он понизил, но не сильно. Похоже, ему было известно, что санитарка была туга на оба уха, но вот вошедшие его прекрасно слышали.
Так что скажете, Марья Петровна, к чему этот сон? А? спросил уже громко больной.
М-да. Кадр, нам попался ошарашенно пробормотала Елена Степановна.
Повернув голову, юноша сверкнул ярко-голубыми глазами и с интересом посмотрел на вошедших, при этом интенсивней заработав ложкой. Похоже было, что он небезосновательно считал, что поесть ему не дадут.
Почти сразу на мой крик прибежала санитарка, а за ней медсестра. Когда под меня ловко подсунули утку, никакого смущения я не испытал, я счастливо улыбался. И не оттого, что успел, хотя и это тоже а оттого, что шевелил пальцами ОБЕИХ НОГ. Оказалось, я тогда посмотрел на полусогнутую ногу, то есть до колена увидел, а остальную часть нет. Фу-ух-х, такое облегчение! Целые!
Больной, как вы себя чувствуете?
Да вроде нормально, пока не понял. Еще пить хочу и ф-у-у помыться.
Попив из чайника, носик которого поднесла к моим губам медсестра, я принялся осматривать себя. Обе руки целые. Левая только забинтована по локоть. Левая нога полностью в гипсе, от паха до кончиков пальцев. Грудь и живот тоже все в бинтах. Короче, куда же меня ранили?
Тут на глаза попалась медсестра.
Извините, мы не представлены друг другу. Вячеслав Суворов, а вы? спросил я, пока санитарка уносила утку.
Медсестра Маша Дроздова.
Маша? Машенька. Как вы прекрасны сегодня. Осмотрев зардевшуюся от комплимента женщину примерно лет двадцати шести двадцати семи, добавил: Машенька, не томите меня, скажите, я серьезно ранен?
Я сейчас позову вашего врача, она все и объяснит, отказалась отвечать Маша. В это время в палату вошла санитарка, неся тазик с водой и тряпкой. Чем медсестра и воспользовалась, выскользнув из палаты.
Ну что, больной, приступим? громко спросила санитарка.
Ну что, больной, приступим? громко спросила санитарка.
Ага. У меня тут вопрос образовался, вы ага, Марья Петровна. Скажите, можете объяснить, что означают некоторые сны?
А то ж
Манная каша была на удивление вкусной. Наворачивая ее, я услышал от дверей чей-то ошарашенный голос:
М-да. Ну и кадр нам попался
Обернувшись, посмотрел на стоящих в дверях людей.
Уже знакомая медсестра Маша привела еще двоих. Женщину во врачебном халате и сержанта в форме НКВД. Сто процентов местный особист.
Здрасте, поздоровался я и, подхватив остатки хлеба, стал им вытирать тарелку. В животе ощущалась приятная тяжесть.
Здравствуйте, больной, ответила женщина.
Особист остался у двери, но смотрел и слушал внимательно.
Я ваш врач, а также главврач этого госпиталя, Елена Степановна, представилась она и, присев на стул рядом, открыла принесённую с собой папку. Давайте начнем осмотр
в общем, все хорошо. Заживление идет даже лучше, чем мы предполагали. Это показывает, что ваш крепкий и молодой организм прекрасно справляется с ранениями. Вы что-то хотите спросить?
Хотел?! Да я у вас уже раз пять спрашивал, что со мной!
У вас, Вячеслав, тяжелое ранение левой ноги, перебита малая берцовая кость. Мелкие осколки получили также левая сторона тела, живот, грудь и левая рука.
А-а-а. Ну да, у меня же на крыле пушечный снаряд разорвался. Помню-помню, а как же. Но вот посадку нет. Помнится, как на аэродром свой ястребок вел, и все, расплывчато как-то Можно еще воды, а то горло пересохло?
Да, конечно. Маша!
Снова попив из чайника, я поблагодарил с Машу и спросил:
Так когда я на ноги встану?
У вас тяжелые ранения. Полгода в госпитале это минимум, что я могу вам обещать, и это если осложнений не будет. А пока отдыхайте. Помните, что сон лучшее лекарство.
Понятно. Да, кстати, а какое сегодня число и время?
Второе сентября. Десять часов дня. Отдыхайте. Елена Степановна встала и, подхватив папку, в которую что-то записывала при обследовании, направилась к выходу, а вот сержант задержался. Выпроводив всех из палаты, он подошел к койке и, присев на стул, предложил: