Опустошил страну испанских мавров
Могучий Карл: он замки взял и башни
И города неверных разгромил.
И молвил Карл: «Конец войне жестокой!»
Он мчится к милой Франции прекрасной
На холм Роланд знамена водрузил.
По всей долине франки стали станом.
Меж тем идут оврагами испанцы,
Надели все кольчуги, шлемы, каждый
Свой добрый меч привесил у бедра,
Все мавры держат копья наготове.
В лесу, средь гор, четыре сотни тысяч Там ждут зари
О горе! Наши франки Еще того не ведают, не знают!
Проходит день, сгустился сумрак ночи,
Могучий Карл почил и видит сон:
Он у Ворот широких Цезарийских,
В руке копье из ясени он держит,
Вдруг Ганелон схватил копье, тряхнул
И от него осколки разлетелись[70]
Все спит король до утра не проснулся.
И сон иной увидел император:
Он в Ахене сидит в своем соборе,
И вдруг медведь бросается на Карла
И за руку хватает; с гор Арденнских
На Карла мчится страшный леопард,
Но в то же время быстрыми прыжками
И пес борзой спешит на помощь Карлу,
Он у медведя ухо откусил
И с леопардом в бой вступил жестокий.
«Великий бой!» кричат дружины франков,
Но чья победа Карл того не знает
Все спит король до утра! не проснулся.
Проходит ночь, заря зажглась на небе,
Во весь опор несется император.
Вокруг гремит до тысячи рогов,
И молвил Карл: «Ужасен ряд ущелий,
Кого бы нам оставить здесь на страже?»
«Пусть здесь стоит мой пасынок Роланд,
Он всех храбрей!» сказал в ответ изменник
Граф Ганелон, но Карл взглянул сурово:
«Да ты сам бес! Какой смертельной злобой
Пылаешь ты! воскликнул он.
А кто же Передние дружины поведет?»
А тот в ответ: «К тому всего пригодней
Могучий вождь из Дании Ожье».
Услышав то, Роланд, как истый рыцарь,
Стал говорить: «Спасибо, Ганелон,
Поставлен я тобою здесь на страже,
И славный Карл, французов повелитель,
Пока я здесь, ни мулов, ни коней,
Ни скакунов ретивых не лишится:
За каждого из вьючных мулов Карла
Мой меч врагов заставит заплатить!»
Граф Ганелон сказал: «Все это верно!»
Роланд, узнав, что полк сторожевой
Ему назначен, в сильном гневе молвил:
«Граф Ганелон, презренный трус, предатель,
Ты ждал, что я перчатку уроню,
Как ты тогда на землю бросил посох?»
Роланд сказал: «Великий император,
Вручи мне лук, что держишь ты в руках:
Не заслужу, надеюсь, в том упрека,
Что я его на землю уронил,
Как Ганелон, когда он брал твой посох».
Поник челом великий император,
Рукой усы и бороду он треплет
И горько вдруг заплакал, зарыдал[71].
Пришел туда седой Нэмон Баварский.
Он лучшим был из всех баронов Карла:
«Сердит Роланд за приговор, никто
На страже здесь стоять не захотел бы!
Великий Карл, вручи ему свой лук!»
Могучий Карл позвал к себе Роланда:
«Оставлю я тебе, племянник милый,
Своих дружин великих половину,
Они тебя от гибели спасут!»
«Нет, ни за что! сказал Роланд на это.
Себя и род свой я не посрамлю!
При мне оставь лишь двадцать тысяч войска,
Иди спокойно; если жив я буду
Никто тебя, король, не потревожит!»
И на коня вскочил тогда Роланд,
Стал Оливьер, его товарищ, рядом,
Примкнули к ним Одон, Жерен, Жерье,
Самсон, Жерард-старик из Руссильона
И Энжелье, могучий вождь гасконский,
И Беранжье. «Пойду охотно с вами»,
Сказал Турпин. «Я также не отстану,
Сказал Готье, не брошу я Роланда,
Он мой сеньор». Всего баронов Карла
Они избрали ровно двадцать тысяч.
Позвал Роланд к себе Готъе де Л'Ом[72]:
«Возьми, барон, до тысячи французов,
Займи ущелья, горные высоты,
Чтоб не понес ущерба славный Карл».
«Все для тебя готов я сделать!» молвил
В ответ Готье; он занял все высоты
И, что бы с войском франков ни случилось,
Он не сойдет: семьсот баронов Карла
Там обнажат булатные мечи.
Царь Альмарис, бельфернский повелитель,
В жестокий бой вступил тогда с Готье.
Высоки горы, мрачен ряд ущелий,
Среди теснин камней чернеют груды
Весь день уныло шли дружины Карла,
На много лье вокруг был слышен гул.
Когда дошли до Франции великой,
Увидели Гасконь[73] владенье Карла,
О многом здесь припомнили они:
О почестях, поместиях и ленах,
Об юных девах, женах благородных
Заплакали французы в умиленьи,
Но больше всех печален император:
Среди теснин, в краю чужом, средь гор
Оставил он племянника, Роланда
И славный Карл заплакал, зарыдал.
У врат испанских все двенадцать пэров
И двадцать тысяч витязей отборных
Стоят на страже, робости не зная,
О гибели не думают они.
А славный Карл уж к Франции прекрасной
В то время шел: наполнены слезами
Его глаза, и бороду седую
Он рвет в печали; рядом на коне
Нэмон гарцует: «Что тебя печалит?»
Спросил он Карла. «Празден твой вопрос!
Ответил Карл. От горя и досады
Я не могу потоки слез сдержать!
Граф Ганелон людей моих погубит,
Сегодня ночью ангел мне явился.
И вещий сон явил очам моим:
Мне чудилось, что в щепки разлетелось
В руках моих копье; его разбил
Граф Ганелон: ведь он совет нам подал
Роланда там, в земле чужой, оставить!..
О боже! Если он в бою погибнет,
Никто его не может заменить!»
Рыдает Карл, идут печально франки,
Боятся все, трепещут за Роланда.
Изменник-франк его неверным предал
За золото, за ценные подарки:
Забрал он много шелковых ковров,
Коней ретивых, мулов, львов, верблюдов
Марсилий-царь зовет свои дружины,
Всех кличет он князей, эмиров, графов[74],
Детей их, всех вассалов, в трое суток
Четыреста он тысяч их набрал.
Со всех сторон рокочут барабаны,
И на вершине башни высочайшей
Поставлен идол бога Мухамеда[75].
И все к нему молитвенно взывают,
Затем идут чрез горы и долины
И вот пред ними франкские знамена
И пэров стан. Уж близок страшный бой.