- Рядовой, срочно в пулеметный дивизион. Пусть выдвигаются на правый фланг.
- Есть, господин полковник! невысокий посыльный, с усами «а-ля кайзер» на молодом лице, среагировал быстро. Едва успел полковник закончить приказ, как он уже подхватил винтовку и исчез в ходе сообщения. Наблюдавший за ним по приказу командира полковой адъютант лишь одобрительно хмыкнул, заметив, что даже боясь шрапнельных разрывов, посыльный Адольф все же старался добежать до пулеметчиков как можно быстрее.
Еще четверть часа спустя шесть пулеметных двуколок остановились на опушке небольшой рощицы, покрывавшей вершину холма. Расчеты едва успели собрать пулеметы на отведенных им позициях, как впереди появились передовые пехотные дозоры французов. Их отогнали стрелки огнем из ружей. Один или два француза упали, раненые или убитые, остальные поспешно отбежали назад.
Прошло минут тридцать, и наблюдавший в бинокль Манфред присвистнул от изумления. Противник двигался вперед в таких густых массах, что невозможно было распознать расчленение на линии стрелков. Пехотинцы шли безостановочно, не пригибаясь и не стреляя.
- Огня не открывать! командир пулеметного дивизиона, капитан Плеве, хладнокровно выжидал, когда «лягушатники» подойдут на дистанцию эффективного огня.
До германских окопов оставалось метров восемьсот, когда цепи пехотинцев, в шинелях с подвернутыми полами и красных штанах, с большой лихостью устремились в атаку. Впереди с саблями наголо бежали офицеры. Встревоженные солдаты ясно слышали дружные крики: «En avante! Vive la France![5]». Коекто из пулеметчиков начал уже оглядываться, прикидывая возможность бегства, и только ругань и удары унтер-офицеров приводили их в чувство. Бегущая масса приблизилась на пятьсот метров и капитан, опустив бинокль, с хищной улыбкой на плохо выбритом лице, моментально превратившем его в чудовище, громко скомандовал:
- Огонь!
Реагируя на этот короткий приказ, пулеметы открыли уничтожающий огонь. Действие его было неописуемым: в мгновение ока местность покрылась бесчисленными павшими, и только остатки несчастного полка смогли уйти из этой кровавой бани.
- Бойня, - заметил побледневший командир полка, опуская бинокль.
- Классическая, - согласился с ним представитель дивизионного штаба, не отрывая лицо от бинокля. Несчастные придурки видимо забыли, что сейчас не тысяча восемьсот четырнадцатый. Смотрите, а они отходят.
В бинокль было видно, как вдали отступали редкие ряды французов. Между ними скакали отдельные всадники, неслись галопом орудия.
- Батальная картина старых времен, - отметил командир полка. Не хватает только нашей артиллерии. Мы бы их полностью уничтожили. Так и передайте господину генералу.
Но артиллерия, выделенная на поддержку полка целый дивизион, все двенадцать семидесятисемимиллиметровых пушек, в это время пытался подавить батарею французских «семидесятипяток», расположившихся, в отличие от остальных батарей, в саду и стреляющих с закрытых позиций. Может по этой причине, а может из-за недостатка снарядов у немецких артиллеристов, но французы продолжали вести огонь, заставив залечь посреди поля контратакующий батальон. Солдаты, стараясь укрыться от летящей с неба свинцовой смерти, поспешно окапывались. В ход шло все, что было под рукой ножи, штыки, кружки, даже сабли, попавшие под руку деревяшки и даже каблуки от сапог. Вдали, километрах в пяти в тылу от лежащей на поле пехоты, на опушке рощи, весело горел неосторожно выехавший на открытое пространство грузовик с установленным в кузове пулеметом
Командир батареи, капитан Жан-Пьер Ломбаль рассматривал в бинокль лежащее перед ним пространство и время от времени корректировал огонь, обстреливая замеченные скопления немецкой пехоты. Время от времени он приказывал перенести огонь одного-двух орудий на опушку рощи, возле которой едва различался дым от горящей немецкой повозки или автомобиля. Оттуда к обстреливаемым немцам могли подойти подкрепления и капитан, чью батарею прикрывала всего полурота пехоты с одним «Сент-Этьеном», стремился не дать им не малейшей возможности добраться до своих позиций. Вдруг какое-то желтое пятно, показавшееся слева от рощи, привлекло внимание командира батареи. Пятно ширилось, словно растекалось по полю. Но на таком расстоянии даже в бинокль никак не удавалось разглядеть, что это такое.
- Merde[6]! - ругнулся капитан себе под нос и крикнул капралу Бруайе, чтобы тот подал карту.