Канарис еще раз зевнул, взял книгу, с помощью которой производил шифровку, и начал проверять последний написанный отрывок. Ошибок не нашел, успокоился и завершил доклад необходимыми канцелярскими оборотами. Еще раз бегло просмотрел написанное, подумал решил, что все изложено верно и запечатал доклад в конверт из толстой крафтовой бумаги. Собрал все черновики, аккуратно разорвал на мельчайшие кусочки. После чего звонком вызвал вестового и отдал ему заклеенный пакет.
Раздеваясь и забираясь в койку, Вильгельм подумал, что русский лейтенант-артиллерист с крейсера «Баян» очень похож на разведчика.
«Слишком часто бывает на берегу и подозрительно внимательно вслушивается в разговоры немецких офицеров во время попоек. Определенно похож на коллегу. Как бы это уточнить? Может и пригодится потом», - думал он, засыпая. И даже не подозревая, как сильно ошибается. Просто лейтенант Клавдий Шевелев, уроженец Калиша, давно не практиковался в немецком, который знал с детства. Теперь же пытался вспомнить его на слух, из врожденной застенчивости стесняясь допустить ошибки в произношении и поэтому не вступая в разговоры с немецкими «кригскамрадами». Пожалуй, узнай Клавдий, в чем его подозревает лейтенант Канарис, он вызвал бы немецкого лейтенанта на дуэль. Поскольку разделял мнение большинства морских офицеров, что шпионство удел натур низких и бесчестных.
Настоящий же разведчик, только не военно-морской, а Третьего отделения Его Императорского Величества Канцелярии, вел себя настолько скромно, что никто из сослуживцев и уж тем более немецких офицеров, его не заподозрил. Тем более, что капитан-лейтенант Александр Белов отправкой донесений не увлекался и занимался на крейсере скорее контрразведывательной деятельностью, чем разведкой
Наутро же германскому лейтенанту стало не до разгадывания тайн российской разведки. Адмирал Бройзинг наконец согласился с предложением командира «Эмдена». И крейсер фон Мюллера отправлялся в Индийский океан. Русские отправляли туда же «Баян». Но Канарис, как и большая часть германских офицеров, полагали, что долго крейсировать в тех краях русские не смогут. Поскольку нефть, в отличие от угля, на призовых пароходах им вряд ли попадется.
Командир же «Эмдена» полагал, что, используя трофеи и учитывая незначительность базирующихся в Индийском океане сил Антанты, его кораблю предстоит неплохо поработать.
Российская империя. Желтороссия, село Лисово. Март 1910 г.
- Лисово село живет веселО!
Всем оно украшено -
Садами да букетами,
Девчоночки патретами
- Поют? - недоверчиво спросил сам себя прохожий, солдат в серой шинели, с винтовкой и котомкой за спиной, неторопливо бредущий по дороге. Сзади, словно отвечая на его вопрос, негромко фыркнула невысокая, мохнатая «монголка». Лошадь, которую солдат вел в поводу, несла пару небольших вьюков. И была явно недовольна задержкой, учитывая доносящие до ее носа манящие запахи жилья, сулящие скорый конец дороги.
- Што, Каурка, притомилася? снова произнес вслух солдат. Ништо, скоро дома будем, отдохнешь, - и сделав пару шагов вперед, он проворчал себе под нос. И где энти сторожа схоронились? Не дай бог, за хунгуза примут. Стрельнут, вахлаки, а опосля спросють
- Стой, хто таков? донесшийся сбоку вопрос слегка успокоил прохожего. Тем более, что голос показался ему знакомым.
- Антип, ты штоле? Соседа признавать не хотишь? остановившись, спокойно ответил солдат.
- Его-о-ор? недовречиво протянули из темноты. Ты, штоле? Так поворотись, штоп Луна на морду светила - предложил Антип. Охти, соседушка и есть Ты какой оказией здеся?
- По ранению отпуск получил. Штоп, значиться, оздороветь до конца. А ты штой-то прячесся до сих пор?
- Так по уложению, - удивленно ответил Антип. Пока в сторожах стоим, значится, показываться правов не имеем. Шас к тебе подчасок придет, он и проводит до старосты. А уж потом домой пойдешь.
- Умно, - согласился Егор Панкартов. Старостой-то кто нынече?
- А ты его помнить должон, - отозвался Антип. Отставной фельдфебель Михеев. Ну тот, што лавочку открыл в позапрошлом годе. Умный, страсть. Но вредный! Гоняить народ почем зря. Вон Акунинский Хвилипп анамнясь вылез на свет, штоп на прохожего поглядеть. Так приговорил его Петро к пяти ударам розгой. За то, што мол уложение охранное нарушил.