Одна. И никого вокруг. Не нужная никому маленькая девочка.
Слёзы потекли по её щекам. Уна была в таком сильном шоке, что даже не ощущала их. Она сидела на дороге и смотрела в одну точку.
Вдруг на её плечо сел попугай.
Вася! Уна взяла его в руки, прижала к груди и разрыдалась ещё больше.
2
Уна стояла на мосту, перекинутом через реку невдалеке от её дома, и плакала. Рядом с ней по перилам моста расхаживал Вася, с любопытством поглядывая на плывущую по поверхности воды ряску.
Морана обожала сюрпризы. Её выходки приносили людям много горя. Но то, что она сделала с Уной, было не просто жестоко. Бесчеловечно! Куда могла пойти маленькая девочка, оставшись без родителей и дома? Одна в незнакомом городе.
Если бы только это. В груди Уны жгло от осознания того, что это именно она виновата в произошедшем. Она словно оцепенела, не могла даже пошевелиться.
Слёзы девочки падали в воду, разгоняя круги по водной глади. Внизу, в глубине, плавали рыбы и какие-то необычные существа, которых легко можно было бы принять за водоросли. Они поднимали свои вытянутые лица к поверхности воды, будто чувствовали, что в воду попали слёзы.
Но Уна не могла их видеть. Её глаза застилала пелена горя.
Солнце скрылось за мохнатыми серыми облаками, всё вокруг стало блёклым. Дул резкий ветер, и листва на деревьях неприятно шелестела. Разбитая коленка нестерпимо ныла.
Она не имела представления, куда поехала её мама, у неё не было адреса офиса, где работал её отец. Она хотела вернуться домой и ждать, словно брошенная собака, у двери квартиры в надежде, что её родители вернутся и вдруг вспомнят её. Но, даже будучи всего восьми лет от роду, она понимала, что это бессмысленно.
Я должна всё исправить, шептала она.
Но она не знала, куда ей идти.
Не знала, что делать.
Мимо неё проходили редкие прохожие, но никто из них не подошёл к ней. Никто не спросил, нужна ли ей помощь. Да и что бы она сказала им? Рассказала бы про Морану и украденные сердца своих родителей?
Пожалуй, только пожилой таксист по имени Лу мог бы понять её несчастье. Но где он был сейчас?
Даже если бы кто-то отвёл её в полицию, это бы никак не помогло в её беде. Возможно, полицейские разыскали бы её родителей и она бы ещё раз попыталась объяснить всем, что с ней случилось, но, скорее всего, самые близкие для неё люди, её мама и папа, не приняли бы её, они ведь ничего не помнили. И тогда полиция решила бы, что она бродяга или сумасшедшая, и её немедленно отдали бы в приют.
Уна всхлипнула. В приют она бы не пошла и под страхом смертной казни.
Вдруг Вася вскрикнул и вспорхнул с перил, полетев куда-то в сторону города. Его крик оторвал её от горестных мыслей.
Вася! Стой! Куда ты? Она побежала за ним.
Но он быстро пропал из виду. Она взбежала на холм, на котором громоздились ветхие, полуразрушенные строения. Между их обшарпанных стен жались кривые чахлые деревца, уже почти сбросившие листву. С холма открывался вид на город. Впереди виднелась оживлённая дорога. Порывы холодного ветра то и дело доносили тяжёлый гул, идущий от неё.
Васи нигде не было видно.
Уна пробежала вниз по склону холма, остановилась и почувствовала, как огромная тяжесть опустилась на её грудь и плечи. Она уже больше никуда не хотела бежать. В этом не было никакого смысла.
Ей захотелось лечь прямо на дорогу и умереть.
Едва передвигая отяжелевшие ноги, Уна доплелась до ближайшей постройки покосившейся теплицы с разбитыми серыми стёклами и облупившейся краской. Она села на ступеньки у заколоченной двери и стала плакать пуще прежнего.
Она хотела всё исправить, но не могла.
Этот мир был больше и сильнее её. Ей было страшно, горько и одиноко.
Очередной порыв ветра ударил в лицо морозом. Уна поёжилась. Ветер не унимался. Девочка легла на ступеньки и обхватила руками подрагивающие от всхлипываний плечи. Сверху посыпался мелкий противный дождь. От его капель невозможно было вымокнуть, но стало неимоверно холодно.
От озноба Уна стала поскуливать.
Ветер с каждой минутой становился всё злее. Очередной его порыв ударил в дверь теплицы так сильно, что она, скрипнув, приоткрылась. Уна тут же ощутила спиной идущее изнутри тепло. Она шмыгнула носом и обернулась. Её лицо обдало тёплой волной, идущей из образовавшегося проёма. Но он был таким узким, что её голова вряд ли бы пролезла в него.