Ладно, вернешь после, я отвлеку внимание сторожа. Из-за тебя я скоро сам пополню ряды преступников.
Джонни мысленно пожалел весь преступный мир, моля Бога, чтобы уберег несчастных бандитов от подобной участи. Ибо это будет слишком уж жестокой карой у них жизнь и так не сахар.
К тому же сейчас у нас есть дело поважнее, Фокс заговорщицки посмотрел на племянника. Нам нужно найти одну вещь.
Джонни вопросительно поднял брови: И что же мы ищем?
Орудие убийства. Нож, если быть точным. Его не нашли, но он есть. Я уверен, что нож все еще находится в здании. Этот нож часть реквизита.
А вам-то о нем откуда известно?
Не понял.
Ну про нож этот. Они пропажу сразу же после убийства обнаружили, и обвинение пало на бывшего сторожа, Альберта Молла.
А, так ты в курсе.
Ну конечно, я все утро занимаюсь сбором информации. Ну а где вы, скажите на милость, о нем узнали?!
От жены Энтони Бута, миссис Салли Бут.
Вы разговаривали с ней? Когда?
Около часу назад. Она была в очень подавленном состоянии, потому я решил вывести её из дому. У них там рядом есть замечательный ресторанчик, называется
"Маленькое кафе"! Джонни резко поднялся, и как раз вовремя дверь в зал открылась, оттуда начали выходить актеры. Он недовольно взглянул на Фокса и быстрым шагом направился в зал.
Что это на него нашло? удивился Фокс, последовав за ним.
Внутри осталось только несколько человек: режиссер и пара рабочих сцены. Фокс подошел к Луису Ортега. Джонни, хоть и продолжал злится на дядю, все же представил их друг другу. Луис Ортега заверил детектива в своей полной готовности помогать расследованию. Фокс сразу перешел к делу:
Мистер Ортега, мне стало известно, что у вас пропал один предмет из реквизита.
Режиссер смешался, но все же ответил:
Каюсь, виновен. Как я понимаю, вы уже знаете, что почти весь реквизит у нас в последнюю неделю был заменён на настоящий. Это мой собственный метод, и я применяю его во всех спектаклях. Я настаиваю на том, чтобы мои актеры на репетициях всегда использовали настоящие предметы, будь то вещи, посуда, еда или, вот как в этом спектакле, нож.
Что это был за нож? И когда обнаружилась пропажа?
Вы читали Шекспира, мистер Фокс? поинтересовался режиссер.
Да, я знаком с его произведениями.
"Что в воздухе я вижу пред собою?
Кинжал! Схвачу его за рукоять.
А, ты не дался! Но тебя я вижу!
Иль ты, зловещий призрак, только взору,
А не руке доступен? Или ты
Лишь детище горячечного мозга,
Кинжал, измышленный воображеньем?
Но нет, я вижу, чувствую тебя,
Как тот, что мною обнажен"³, процитировал Луис Ортега. Он читал с чувством, с расстановкой, глубоко вникая в смысл каждого произнесенного слова. Было видно, что текст этот он может наизусть прочесть даже спросонья.
Макбет, как я понимаю?
Второй акт, первая сцена. Монолог Макбета перед убийством короля Дункана.
Которого играл Энтони Бут, добавил Фокс. Джонни удивленно посмотрел на детектива и как Фокс догадался поинтересоваться, в каком амплуа выступал погибший?
Верно, видимо, Луис Ортега был удивлен не меньше Джонни. Так, о чем я? Ах да, это был тот самый нож, кинжал, если вам будет угодно, которым по сценарию Макбет закалывает Дункана, после чего они с леди Макбет с его помощью обвиняют в убийстве королевских слуг.
И он пропал?
Я обнаружил пропажу утром. Признаюсь, меня сразу насторожило его отсутствие в подсобке, где мы храним реквизит, но я даже подумать не мог, что именно этим ножом убили Тони.
Подсобка закрывается на ключ?
В том-то и дело, что да. А ключи имеются только у меня да у охранников.
Потому-то вы и обвинили в его пропаже Алберта Молла, вклинился в разговор Джонни. Теперь настала очередь Фокса удивляться осведомленности племянника.
Поймите меня правильно, Луис Ортега переводил взгляд с Фокса на Джонни и обратно. Я не хотел никого обвинять, но кроме охранника в подсобку попасть никто не мог.
Раз уж убийце удалось добыть ключи от зала и сцены, вероятно, там же он достал и ключ от подсобки? высказал предположение Джонни.
Ключи от зала, сцены, гримерок, все они висят на доске в аквариуме, прошу прощения, на вахте, и раздобыть их не столь сложно. А вот ключ от подсобки, как я уже сказал, есть только у меня да у охранников, потому-то я первым делом и обратился к Берти. А он воспринял мои слова как личное оскорбление и уволился. Но я его не виню, я прекрасно понимаю, как тяжело ему было бы возвращаться сюда ночью.