Я знаю, что делать!
Что?
Нужно его из квартиры вынести.
Куда?
Да хоть в подъезд. Пусть там спит. А ну-ка, бери его за руки, а я за ноги.
Кеша, я боюсь.
А ты не бойся.
Иннокентий стянул пациента на пол и сердито шикнул на жену:
Ну, что стоишь?
Ухватив брезгливо мужчину за конечности, супруги потащили его в подъезд.
Кеша, у меня руки от такой тяжести отрываются! застонала Надежда.
Потерпи, осталось немного.
Наконец, Иннокентий и Надежда донесли бывшего пациента до окна и положили его на пол.
А теперь сматываемся, озираясь по сторонам, прошептал Иннокентий.
Супруги бегом вернулись в квартиру. Захлопнув за собой дверь, они прошли в комнату и, тяжело дыша, уселись на диван.
Как ты думаешь, спросила Надежда, нас не арестуют?
А тебя-то за что?
За соучастие.
Не переживай, я тебя не выдам.
А ведь нам сегодня к родителям ехать, вздохнула Надежда.
Раз надо, значит поедем. Вызовем такси и поедем. Деньги у нас есть
Иннокентий просунул руку в карман, вынул оттуда несколько купюр, пересчитал их, затем резко поднялся и подошёл к столу.
А где две тысячи? спросил он.
Какие две тысячи? не поняла Надежда.
Ну, те, которыми со мной пациентка расплатилась. Они на столе лежали, а теперь их здесь нет. Ты не брала?
Нет, с недоумением ответила Надежда.
Виктор, крикнул Иннокентий сыну, ты деньги со стола не брал?
Нет! отозвался Витя с балкона, и, заглянув в комнату, предположил:
Их наверно этот мужик уснувший спёр!
Иннокентий быстрым шагом направился к двери. Надежда засеменила за ним. Вместе они снова вышли на лестничную площадку, затем поднялись к окну, около которого положили уснувшего пациента, но там его уже не было.
Вот, сволочь! мрачно изрёк Иннокентий. Ловко же он меня провёл. Это ж надо было такой спектакль разыграть! Пока я к тебе в комнату ходил, он прикарманил мой гонорар. Ворюга!
А мы-то ещё этого борова на себе тащили, пожаловалась Надежда. У меня до сих пор рука болит.
Ладно, чего теперь здесь стоять! подытожил Иннокентий. Пойдём домой!
Вернувшись в квартиру, супруги немного успокоились.
А знаешь, сказала Надежда, с одной стороны деньги жалко, а с другой, у меня теперь на сердце полегчало.
С чего это, вдруг?
Ну как с чего? Арестовывать-то нас теперь не за что и ты можешь дальше спокойно заниматься лечением.
Да, ты права, согласился Иннокентий. Деньги дело наживное. Только впредь мне надо быть повнимательней с этими пациентами.
Старые штаны
Выйдя на пенсию, Матвей Захарович Воробьёв скучал недолго. Обнаружив в себе талант к сочинительству, он тут же с головой окунулся в атмосферу рифм и творческих изысканий.
Стихи давались ему легко. Слово за словом, строчка за строчкой и вскоре увесистый поэтический багаж новоиспечённого поэта разлетелся по интернету во всех социальных сетях.
Но, однажды, отложив в сторону, изрядно надоевшую лирику, Захарыч решил написать стихотворение о себе. Название к стихотворению он придумал быстро: "Биография поэта". Первая строчка тоже далась ему легко, и тут же отпечаталась красивым шрифтом на ярком экране:
«Дед мой был дворником, папка колхозником»
«Во как!» радостно крякнул Захарыч, вполне удовлетворённый таким оригинальным началом.
Не мешкая, он сразу же задумался над следующей строкой, которая по замыслу автора должна была поведать читателю уже о самом поэте. Но тут поэт наморщил лоб, затем почесал затылок и обречённо выдохнул, как сдувшийся воздушный шарик.
«Вот, блины горелые, заворчал Захарыч. Жизнь прожил, а вспомнить нечего!»
Перебирая в памяти прожитые годы, он ещё раз попытался облачить в рифму хоть какой-нибудь эпизод из своего прошлого, но так ничего и не облачил.
«Вот она, проза жизни, в поэзию-то и не укладывается», с горечью произнёс Захарыч и, взглянув в бесконечное голубое пространство вселенной, жалостливо позвал: «Муза, муза! Где же ты, моя красавица?»
В ответ из-под стола мяукнула кошка, которую жена Антонина Григорьевна в усмешку над мужем назвала Музой.
«Да не ты! прикрикнул на кошку Захарыч. Брысь!»
Кошка испуганно шмыгнула под кровать и затихла, а Захарыч снова забормотал:
«Дед мой был дворником, папка колхозником,