Пламя безмолвно погасло. За окном что-то неуловимо мелькнуло, и Тиффани не сдержала вздоха. Фигли никогда не сдаются. С тех пор как ей исполнилось девять, Фигли стерегли её сон. Стерегут и по сей день, вот почему мылась она в сидячей ванне, завесившись простынёй. Вряд ли у неё есть что-то такое, что представляло бы занимательное зрелище в глазах Нак-мак-Фиглей, но так оно как-то спокойнее.
Зайчиха бежит в огонь Это наверняка послание, которое необходимо расшифровать, но от кого? От загадочной ведьмы, которая за ней приглядывает? Знамения это прекрасно, но в некоторых случаях хватило бы и обычной записки, чёрным по белому! Впрочем, к таким вещам всегда стоит прислушаться: к отголоскам мыслей и совпадениям, к нежданным воспоминаниям и прихотям. Зачастую они оказываются некоей частью твоего сознания, которое изо всех сил пытается донести до тебя что-то важное то, чего ты упорно не замечаешь за повседневными хлопотами. Но за окном уже сиял белый день, а загадки могли и подождать. В отличие от многого другого. И начинать надо было с замка.
Мой па меня избил, да? спросила Амбер скучным голосом, по пути к серым каменным башням. Мой ребёнок умер?
Да.
О, отозвалась Амбер так же невыразительно.
Да, подтвердила Тиффани. Мне страшно жаль.
Я вроде как что-то помню, но смутно, промолвила Амбер. Всё как в тумане.
Это утешания так работают. Джинни тебя полечила.
Понимаю, кивнула девушка.
Правда? удивилась Тиффани.
Да, подтвердила Амбер. Но мой па у него будут неприятности?
«Будут, если я расскажу, в каком состоянии нашла тебя», подумала про себя Тиффани. Женщины об этом позаботятся. В деревнях мальчишек драли почём зря, ведь мальчишка по определению сорванец и шкодник, как же его не приструнить, но бить девочку, да ещё смертным боем? Нехорошо. Расскажи мне лучше про своего милого, вслух попросила Тиффани. Он ведь портной, да?
Амбер просияла этой улыбки хватило бы, чтобы осветить весь мир.
Ох, да! Его дед многому его научил, пока был жив. Он из ткани что хочешь сошьёт, мой Вильям, он такой. Все говорят, его надо в подмастерья отдать, и через пару лет он сам мастером станет. Девушка дёрнула плечом. Но мастерам за науку платить надо, а его мать денег на ученичество в жизни не наскребёт. Ох, а у моего Вильяма пальцы-то какие ловкие да чуткие, он матери помогает шить корсеты и уж такие свадебные платья раскрасивые! То есть он и с атласом умеет работать, гордо объясняла девушка. А маму Вильяма все хвалят: уж больно стежок у неё тонкий да ровный! Амбер лучилась гордостью не за себя, за любимого. На её сияющем лице, невзирая на все утешания кельды, до сих пор проступали синяки.
Итак, её парень портной, размышляла Тиффани. В глазах дюжих здоровяков вроде господина Пенни портной это вообще не мужчина: белоручка, неженка, работает на дому. А если он ещё и на дам шьёт, так это ж вообще стыд и срам для злополучной семьи!
А что ты хочешь делать теперь, Амбер?
Я бы маму повидала, тут же ответила девушка.
А если с отцом столкнёшься?
Амбер обернулась к ней.
Тогда я всё пойму пожалуйста, не делай с ним ничего плохого, ну, там, в свинью не превращай, ладно?
Побудет денёк свиньёй глядишь, вести себя научится, подумала Тиффани. Но в том, как Амбер сказала: «Тогда я всё пойму», было что-то от кельды. Эта девушка луч света во тьме мира.
На памяти Тиффани ворота замка запирались только на ночь. А при свете дня там находилось место и для сельского схода, и для мастерской плотника, и для кузни, и детишкам поиграть было где, если дождь начался, и, если уж на то пошло, замок служил заодно и временным хранилищем для сена и пшеницы, когда амбары всего урожая не вмещали. Даже в самых больших домах было тесновато; если хочешь покоя и тишины, если тебе необходимо уединиться и подумать или потолковать с кем-нибудь, ступай прямиком в замок. И не ошибёшься.
Переполох, поднявшийся по возвращении барона, уже улёгся, но замок по-прежнему бурлил жизнью, хотя и несколько приглушённо, и все разговоры словно бы попритихли. Вероятно, причиной тому была герцогиня, будущая Роландова тёща: она расхаживала по парадному залу и то и дело тыкала в кого-нибудь тростью. В первый раз Тиффани глазам своим не поверила, но вот вам пожалуйста, это повторилось снова! своей блестящей чёрной тростью с серебряным набалдашником герцогиня ткнула горничную, которая тащила корзину с выстиранным бельём. Только сейчас Тиффани заметила будущую невесту: она следовала за матерью, чуть приотстав и словно стыдясь подойти ближе к женщине, которая тычет в людей тростью.