Эскарина оглянулась на них, пнула стену позади себя, открыв узкий лаз, сквозь который едва можно было протиснуться, и приказала Тиффани:
Ступай! Уводи его отсюда! Как можно скорее садись на метлу и улетай! За меня не беспокойся! И не переживай, ты справишься! Просто помоги себе сама.
Густой, тошнотворный дым постепенно заполнял комнату.
Что вы имеете в виду? с трудом выговорила Тиффани, борясь с метлой.
Уходи!
Сама матушка Ветровоск не сумела бы так основательно подчинить себе ноги Тиффани.
Девушка поспешила прочь.
Глава 9. Герцогиня и кухарка[40]
Летать Тиффани любила. Чего она терпеть не могла, так это подниматься в воздух сколько-нибудь выше собственного роста. Однако волей-неволей приходилось: в ведьмовском деле и глупо, и неприлично летать так низко, что башмаки верхушки муравейников задевают. Люди смеются, а то и пальцами показывают. Но сейчас, прокладывая курс сквозь разрушенные дома над мрачными, побулькивающими заводями, она отчаянно тосковала по открытому небу. С превеликим облегчением Тиффани выскользнула наконец из-за груды разбитых зеркал в ясный солнечный свет, пусть даже и рядом с табличкой, на которой значилось:
Это стало последней каплей. Тиффани развернула метлу почти вертикально, так что конец её прочертил бороздку в грязи, и ракетой взмыла вверх, отчаянно вцепившись в поскрипывающий ремень безопасности, чтобы не сорваться. Раздался тонкий голосок:
Мы впёрлись в зону турбулентности, позырьте налев-направо, где аварийные выходы ваще не расположены.
Другой голос возразил:
Дыкс, Явор, у метлы ж аварийные выходы повсюду, куды ни зырь.
Ах-ха, подтвердил Явор Заядло, но надо ж, шоб всё было стильно, по понятиям, агась? Мы ж не тупитлы безмозговые, чтоб пождать, пока об землю мал-мала шмякнемся, а тады и выпираться.
Тиффани крепко держалась за метлу, стараясь не прислушиваться и борясь с искушением стукнуть Фигля-другого, которые вообще не понимали, что такое опасность, искренне полагая, что самое опасное здесь это они сами.
Наконец метла выровнялась, и Тиффани отважилась посмотреть вниз. Перед «Головой Короля» или во что бы уж «Голову» ни переименовали, по-видимому, кипела драка, но госпожи Пруст видно не было. Ну да городской ведьме смекалки не занимать, верно? Госпожа Пруст вполне способна сама о себе позаботиться.
Именно это госпожа Пруст и делала заботилась о себе, то есть убегала со всех ног. Едва почуяв опасность, она, ни секунды не мешкая, нырнула в ближайший переулок и вокруг неё сгустился туман. В городе постоянно клубились и дым, и пар, и чад; сноровистая ведьма с ними управлялась играючи. Это же дыхание города, причём довольно зловонное; госпожа Пруст умела играть на дымах, как на туманном пианино. Она прислонилась к стене, чтобы отдышаться самой.
Она чувствовала, как угроза нарастает, точно гроза собирается, и это в городе, где все друг с другом уживались на удивление мирно. Любая женщина, хоть сколько-то смахивающая на ведьму, становилась мишенью. Оставалось только надеяться, что все прочие безобразные старухи в такой же безопасности, как и она сама.
Мгновение спустя из тумана вырвались двое мужчин, один с увесистой палкой, а второй в палке не нуждался, такой громила сам себе дубина.
Злоумышленник с палкой кинулся к ведьме, и госпожа Пруст топнула о мостовую. Камень под ногой бегущего встал торчком, тот споткнулся, рухнул вниз, благополучно приземлился на собственный подбородок, послышалось «хрясь!», и палка откатилась в сторону.
Госпожа Пруст скрестила руки на груди и свирепо воззрилась на громилу. Тот оказался поумнее приятеля, но кулаки его непроизвольно сжимались и разжимались; ведьма понимала, что дальнейшее лишь вопрос времени. Не дожидаясь, пока противник расхрабрится, она снова топнула ногой о камни.
Громила как раз прикидывал про себя, чего ждать, но он и заподозрить не мог, что конная статуя[41] лорда Альфреда Ржава, знаменитого тем, как храбро и доблестно он проигрывал все до одного сражения, галопом вылетит из тумана и лягнет его бронзовым копытом промеж ног с такой силой, что он опрокинется назад, ударится головой о фонарный столб и плавно съедет на землю.
Тут госпожа Пруст узнала в громиле покупателя, который время от времени приобретал у Дерека чесоточный порошок и взрывающиеся сигары; а покупателей убивать не стоит. Она подняла постанывающего бедолагу за волосы и прошептала ему на ухо: