27 ноября 2004 г.
Москва
Мы и они
Снега лежат на чёрных ветках
Неаккуратно.
Нам лишь вперёд в рубцах и метках,
А им обратно.
Нам сухари на стол и воду,
Чтоб вымыть руки.
Мы умирали за свободу.
Они со скуки.
Им магазинные витрины,
Они богаты.
А нам другие магазины
И автоматы.
Заградотряд бил наши спины
В поту и в пыли,
И тюрем смрадные картины
Не их гноили.
В траншеях, вырытых руками,
Мы ниц лежали.
И в них фашисты шмайсерами
Нас убивали.
Душистый пар и водка с перцем
В горячей бане
Им не лежать с пробитым сердцем
В Афганистане.
Им радость жизни и поблажки
Счастливой доли,
А нам увядшие ромашки
И чувство боли
Февраль 2005 г.
Соловки Архангельск
Песня портового беспризорника
Воспевал я город флотский,
Полный горя и свинца,
Как поэт и бард Высоцкий
Черногорские сердца.
Я не то, чтобы старался
Быть отличным от других,
Пусть не там, где надо, дрался,
Но всегда среди своих.
Просто часто мне казалось,
Что не то всё и не так,
Что не та мне жизнь досталась,
Что я волк среди собак.
К мести жаркие стремленья
Был унять не в силах я,
Постаревший днём рожденья
На четыре летних дня.
Разгружавшие бананы,
Что пришли из дальних стран,
Мы не знали, что в те страны
Ездил с третьего пацан
Тот, что вечно оставался
Ни при чем и не у дел,
За еду ни с кем не дрался.
Видно, есть он не хотел
Я не сравнивал две жизни
С той и с этой стороны,
Как не сравнивают в тризне
Поминания и сны.
2 марта 2005 г.
г. Москва
Сон, записанный утром
Поглаживая ровные квадраты
Ребристой металлической рубашки
Ещё не расчекованной гранаты,
Молился я, чтоб не было промашки.
В моих ногах угрюмой болью ныли
Неглубоко засевшие осколки,
И выбивал пучки бетонной пыли
Из стен свинец, пока мы не умолкли.
Мне в жизни убивать не приходилось
И на друзей взглянул я виновато,
И в дальний угол тихо откатилась
С невырванным кольцом моя граната.
Нас на руинах дома окружили,
И снайпера в прицелах нас держали.
Мы друг за другом молча выходили
И обречённо руки поднимали.
В плену меня держали не со всеми,
В другом подвале, маленьком и чистом.
Я по-арабски объяснился с теми,
Кто в нас стрелял, что я был журналистом.
Меня стерёг муджáхид из Кабула,
Шутил о смерти весело и тонко.
И как-то раз в подвал мой заглянула
Худая смуглолицая девчонка.
Она была сестрой сторожевого
И показала щели под стеною,
Сказала, что к побегу всё готово,
И она хочет убежать со мною.
Она пришла в условленное время,
Взяв АКМ, штык-нож и две гранаты.
Но чей-то стон прошил ночную темень.
Она сказала: «Это русские солдаты».
Был взгляд её решителен и светел.
Но я до хруста сжал цевье руками,
Дослал патрон в патронник и ответил,
Что соглашусь бежать лишь с пацанами.
Она сняла засовы с их подвала,
Но её тут же высветил прожектор.
В моих руках гашетка заиграла,
Указывая пулям нужный вектор.
Она уйти ребятам помогала,
А я их прикрывал из автомата,
Когда, крутясь, мне под ноги упала
Та, мной не применённая, граната.
6 апреля 2005 г.
Москва
Яркий свет
Песня
Яркий свет из чужого окна
Льётся крымской коллекцией вин.
Ты, быть может, сейчас не одна.
Ну а я, как обычно, один.
Ты, конечно, сейчас не одна, Ты, конечно, сейчас не одна,
Это я, как обычно, один. Это я, как обычно, один.
Я тебя разбудить не боюсь.
Как и я, ты, наверно, не спишь.
Просто я позвонить не решусь,
А сама ты мне не позвонишь.
Я тебе позвонить не решусь, Я тебе позвонить не решусь,
А сама ты мне не позвонишь. А сама ты мне не позвонишь.
Мне бы лечь и укутаться сном,
Никого в этом сне не любя.
А я, глупый, листаю альбом
И подолгу смотрю на тебя.
И зачем я листаю альбом? И зачем я листаю альбом?
И зачем я смотрю на тебя? И зачем я смотрю на тебя?