Канцлер переключился на режим мудрого наставника и заговорил о разумной экологической политике Этерштейна, переработке мусора и контроле промышленных отходов, о том, что такой подход короля Фредерика VII позволил нам легко проработать пункт «Окружающая среда и изменение климата». Делясь со мной мнением о примитивных методах американцев, он ходил туда-сюда и чуть ли не тыкал в меня пальцем, напоминая, что экологические проекты должны быть содержательны, а не походить на броскую тему для газетных заголовков.
Что-то канцлер уже не очень напоминал журавля. На новом совете примерю к нему образ козодоя: больно он важно вертит головой.
Как бы я ни старалась, никогда не стану одной из них, настоящей уроженкой Этерштейна, и канцлер с радостью будет напоминать об этом раз за разом. Иностранка на троне хуже вырубленных лесов. Мне казалось, от стресса у меня начали выпадать волосы, и проблемы со сном по сравнению с этим выглядели детским лепетом. Я придвинула к себе копию протокола: чем быстрее и эффективнее решим все вопросы, тем счастливее будем мы с канцлером.
Во время паузы, пока он читал выписку из фонда и делал в ней пометки, советники слева тихонько обсуждали новости. В Мюнхене пропало двое детей: семилетняя девочка и шестилетний мальчик исчезли из интернатов в разных концах города, и у полиции не было зацепок. Вчера я просматривала газеты и надеялась, что детей уже нашли, но, похоже, нет. Если бы дети знали друг друга, можно было предполагать, что они сбежали вместе, но эту версию отмели еще вчера. Неужели объявился какой-нибудь маньяк? Желаю ему сгореть в огне, а детям поскорее вернуться к опекунам. Чуть ли не впервые за три года я порадовалась, что за Риком ходит толпа охранников.
Интересно, во что сейчас няня играет с Риком? Скорее всего, в мяч. Рик недавно в полной мере осознал его чудесные свойства укатываться, прыгать и отскакивать и теперь с восторгом испытывал их на стенках, лавочках, фонтанах и сотрудниках Холлертау.
Через два часа канцлер произнес:
Закрывайте совет, Ваше Величество.
Мысли, загруженные юридическими терминами и цифрами, пока еще буксовали. Я отбросила клочок бумажки, который истрепала до неузнаваемости, и вскочила, чтобы стряхнуть оцепенение.
Совет прошу считать закрытым! выпалила я, не обращая внимания на укоризненный взгляд канцлера. По его представлениям королеве не полагалась такая бойкость.
У выхода из зала ждали Курт и Катарина. Курт перехватил мой взгляд и двинулся по коридору следом. Как и Катарина. Ее цель утвердить расписание, но сейчас меня больше волновала моя успеть к сыну до обеденного сна, потом не увижу его до вечера.
Фрау Хафнер, будьте так любезны, узнайте у моей камер-фрау5, какое платье мне подобрали для встречи с еврокомиссаром. Надеюсь, мой любезный тон станет ей поддержкой по дороге на другой конец Холлертау, но мне очень надо было поговорить с Куртом. И для поездки в Лангдорф.
Да, Ваше Величество.
Катарина ушла. Курт шагал рядом, пока мы не свернули в боковой коридор без гвардейцев.
Лагари перевозит их в Лёф. Отключи там сигнализацию и напиши ему. Потом проверь, что они добрались. Они ждут документы.
Хорошо. Я все сделаю.
Я отправила Курта по личной просьбе на другой континент вместо того, чтобы послать в помощь на нашу спасательную операцию. Если бы в эту ночь что-то случилось с теми, кого прятал Лагари, виновата была бы я. Моя первая попытка спасти носителя от инквизиции провалилась: Курт привел австрийского студента, но тот не захотел ждать документов на новое имя и рванул во Францию. Через неделю Курт принес мне сводку криминальных происшествий XIV округа Парижа. Веиты почти всегда узнавали, кто носитель, а кто нет. Они всегда знали. Как, черт подери, они это делали?
Курт нахмурился и подошел вплотную. Пришлось задрать голову: он почти такой же высокий, как отец. Внешне они даже немного похожи: крепкие, как древние деревья, и несгибаемые, как вереск, но, в отличие от отца, он казался более меланхоличным. Я по инерции положила руку ему на плечо, но ощутила лишь теплую, плотную, мягкую ткань, а под ней тугие мышцы, твердые, как камень, непоколебимые. Еще когда я владела эмпатией, знала, что Курт и внутри бесстрастен, как скала. За неполные три года он не проявил эмоции ярче легкого волнения.
Зря ты поехала на встречу одна.
Думаешь, Лагари на меня бы напал?
Не Лагари, отчетливо произнес Курт.