Сердце, ответила Алика. Внезапно стало плохо на работе. «Скорая» к ней даже не успела.
Матвей по взращённому в себе врачебному инстинкту задумался над диагнозом. Ишемическая болезнь сердца? Загрудинные боли, ощущение нехватки воздуха чаще после физической нагрузки. Это так легко списать на подступающую старость, никто не воспринимает симптомы всерьёз. И вдруг закупорился сосуд в сердце, закрылась коронарная артерия. Инфаркт.
Тебе Вероника Николаевна сказала про Лену? спросила Алика, оторвав его от догадок.
Лена!
Это ведь о её сердце он задумался так холодно-профессионально. Это её случай показался ему таким примитивным и простым. Лена, всегда встречающая его с улыбкой. Лена, готовившая по субботам изумительный Цветаевский пирог с яблоками. Лена, полюбившая его, как сына за то, что он любил её названную дочь.
Матвей очнулся.
Нет, сказал он, кашлянув. Я приходил к вам домой. Точнее, туда, где вы раньше жили.
Алика замедлила шаг.
А что, Вероника Николаевна тебе ничего не рассказала? спросила она, как-то подозрительно на него посмотрев.
Нет. А разве она знала? Я думал, вы не общались с тех пор, как мы
Да, но откуда ты тогда узнал про моё замужество?
Алика удивилась, Матвей растерялся.
Оксана сказала. Вы же встретились с ней в больнице.
Ах, Оксана! Алика выдохнула и даже слабо улыбнулась. Да, было дело, и добавила, посмотрев на него по-другому, словно разочаровавшись: А ты уже и её успел навестить?
Она сама меня навестила, сказал Матвей, чувствуя, что упускает какую-то важную нить.
На мгновение глаза Алики зажмурились, а тугой пучок волос дёрнулся вслед за резким стряхивающим движением головы.
Меня не касается.
Внутри него точно кит ударил хвостом. Матвей хотел сказать, что у них с Оксаной ничего не было, но понимал, как глупо будут выглядеть его оправдания.
Чем занимается твой муж? спросил он.
Никита юрист. Помогает решать споры между компаниями. Невыполненные обязательства, истёкшие сроки, лазейки в договорах. Всякая такая ерунда.
Ерунда? удивился Матвей.
В далёкие времена, когда он ещё мог поцеловать её при встрече, Матвей часами рассказывал ей о медицине, и она ни разу не назвала это ерундой. Ни с ним в разговоре, ни с кем-нибудь другим он был в этом уверен. Алика не смогла бы каждый вечер слушать о том, что считала ерундой.
Ты же знаешь, я терпеть не могу бумагомарание во имя денег, ответила она. А тут целые схемы кого и как обмануть, чтобы меньше делиться прибылью.
Для кого-то и это важно, сказал Матвей и снова подумал, что зря.
Однако Алика пожала плечами и согласилась.
Для кого-то да. Например, для моего супруга.
С языка так и рвался вопрос: любишь его? Но Матвей боялся услышать ответ, и потому молчал.
Он поднял голову и осмотрелся. Небольшой сквер, уже пожелтел от наступившей осени. Летом здесь, наверное, всё утопало в зелени и прохладной тени. Впереди слышался смех напополам с плачем, и ярким пластиком пестрели башенки детской площадки. Как же здорово приходить сюда со своим ребёнком, катать его на каруселях, ловить, когда съезжает с горки, а потом сидеть на скамейке в форме самолёта и есть мороженное.
Ты познакомилась с ним после того, как мы?..
Матвей не договорил, но Алика поняла его и кивнула.
Да. Уже после.
Значит, вся эта чушь про побег с другим мужчиной так и остаётся чушью. Матвей облегчённо выдохнул.
Давно вы женаты?
Чуть больше года.
Чисто теоретически за это время можно выносить и родить. А если ещё представить, что Алика выходила замуж в положении
У вас есть дети? спросил Матвей.
Алика остановилась и впервые посмотрела на него прямо, что-то тревожно выискивая в его лице. Это продолжалось не больше нескольких секунд, а потом она сморгнула этот взгляд, и вовсе отвернулась.
Нет, сказала она, делая шаг. У меня нет детей.
Матвей, не зная, как это понимать, двинулся за ней.
Будет честно, если теперь ты расскажешь о себе, сказала Алика прежде, чем он успел ещё о чём-то спросить. У тебя есть кто-нибудь?
Нет.
Что, совсем никого?
Матвей развёл руками, спрятанными в карманах пальто.
Не сложилось. Я слишком люблю свою работу, чтобы уделять время чему-то или кому-то ещё.
Было ясно, что ты станешь прекрасным врачом. Только вот одиночество тебе не идёт.