Матвей, не заставляй меня силой заталкивать тебя в самолёт, оборвала его Алика. Если ты останешься, то никогда себе этого не простишь. И меня возненавидишь.
Глупости! Я не смог бы тебя возненавидеть, даже если бы хотел.
Посмотрим, что ты скажешь, когда окажешься в подчинении у отца.
С отцом сложно, но разве это так важно? Мы с тобой будем вместе. И всё будет как раньше.
Послушай меня! Алика крепко сжимала его руку и выговаривала слова чуть ли не сквозь зубы. Ты станешь прекрасным нейрохирургом и поможешь очень многим людям, я в тебя верю. Только для этого надо постараться, Матвей хотел возразить, но Алика не дала себя перебить. Тебе нужна эта стажировка! В Москве имя отца будет и твоим спасением, и проклятьем. К тебе будут относиться как к сыну начальника. Поезжай в Америку, там ты поймёшь, чего стоишь на самом деле.
И уехать я должен один?
Алика вздохнула.
Ты же знаешь, я не могу поехать с тобой, сказала она и приложила ладони к его груди. Сейчас точно не могу.
Матвей сквозь рубашку почувствовал привычную прохладу её рук. Уже давно он заподозрил у Алики проблемы с сосудами, от которых кровь плохо поступала к рукам и ногам, и они почти всегда оставались холодными.
Конечно, сказал Матвей, выдыхая после глупой надежды, сошедшей с него, как остатки сна. Учёба. Ты ведь не бросишь ради меня институт.
Не только это, ответила Алика. Сам подумай, как мы там будем жить? Кто нас будет кормить? Что я буду делать? Вечно продлевать туристическую визу? она посмотрела на него, склонив голову набок. Дай мне доучиться. Доучись сам. А там посмотрим.
Матвей нехотя кивнул, потом поймал её руку, поцеловал и привычными движениями стал греть, растирая ладонь. Сколько бы она ни убеждала, что ей не холодно, ему всё равно казалось, что она замерзает.
Не хотела делать из этого трагедию, но никак не могу перестать плакать, проговорила Алика, вытирая лицо рукавом кофты.
Матвей улыбнулся, чувствуя, что получается не слишком-то радостно.
Плачь на здоровье.
Губы Алики дёрнулись, словно кто-то потянул краешек её рта. Она отвернулась и посмотрела в окно. Такая одинокая и слабая, что внутри у Матвея всё перевернулось.
Он не выносил женских слёз. На его счастье в обычной жизни Алика плакала крайне редко. Зато её могла растрогать книга. Или фильм. А иногда слёзы появлялись на её глазах, когда она смотрела на какую-нибудь картину. И Матвей не всегда понимал, что вызывало в ней переживания там, где другие оставались равнодушными.
Но сейчас он был рад проснувшейся в ней чувствительности. Обнял покрепче одной рукой, а другой достал из кармана носовой платок. Своего у Алики, как обычно, не было.
Объявили посадку, а Матвей всё не уходил.
Пора, прошептала Алика, головой касаясь его рубашки.
Когда она подняла лицо, то посмотрела на него так, словно верила, что завтра они опять встретятся.
Ещё немного, сказал он и поглубже вдохнул такой родной запах её волос.
Уже не надышимся. Идём.
Она мягко отстранилась и взяла его за руку. Пальцы их переплелись и сжались.
Алика проводила Матвея до пограничного контроля. Слёзы всё текли по её щекам, но теперь она делала вид, что не замечает этого.
Матвей осторожно стёр с её лица мокрые следы. Ему хотелось запомнить каждую мелочь, каждую крапинку на радужке зелёных глаз, каждую веснушку на её носике, с чуть вздернутым кончиком.
Когда он коснулся её щеки, Алика накрыла его руку своей и потерлась о тёплую ладонь, крепко, как от боли, зажмурив глаза. Матвей не выдержал схватил Алику, поцеловал с рвущим сердце отчаянием, дико, как никогда не позволял себе целовать её на людях.
Я люблю тебя! зашептал он, едва их губы разомкнулись. Люблю, слышишь! И уже ненавижу этот год! Но он пройдёт, мы снова будем вместе.
Вместо ответа Алика сама прильнула к его губам. Но только нежно, тонко, затаив дыхание.
Матвей сделал шаг назад, глядя на неё и не решаясь отпустить её руку. Она была так прекрасна. Он хотел запомнить Алику именно такой нежной, плачущей, совсем не похожей на ту, какой она обычно виделась всем вокруг.
Чуть отойдя, Матвей опомнился, поднёс к губам её руки, поцеловал кончики ледяных пальцев и снова по привычке потёр их.
Ещё шаг, и их руки висят в воздухе. Ещё и они больше не касаются друг друга.
Матвей сжал пальцы в кулак, пытаясь сохранить ощущение её прикосновения.