Матвей усмехнулся про себя.
И потом сейчас мы оба одиноки. Нам обоим пойдёт на пользу хотя бы простое, дружеское участие.
А почему бы в самом деле не подняться? Что он потеряет? Ведь в студенчестве всё получалось точно так же: их с Оксаной пути пересекались, когда обоим не к кому было идти. Так почему бы сейчас не согласиться?
Оксана потянулась на носочках и поцеловала его в сомкнутые губы.
Прости, Ксюнь, выговорил Матвей, когда она, не дождавшись ответа, отступила. В другой раз. Я ещё не пережил смену часовых поясов. Не дуйся.
Глава 5.
Только-только проснувшееся солнце запустило лучи в огромные окна зала вылета и окрасило волосы Алики в красный. Она стояла, временами вздрагивая и обхватывая себя за плечи, будто попадая под поток холодного ветра.
Веки её словно обвели розовым карандашом. Бессонная ночь забрала все силы, и слёзы беспрерывно струились по щекам. Она, стыдясь их, прятала лицо у Матвея на груди.
Матвей прижимал её к себе сильнее, целовал рыжий затылок, пытаясь надышаться терпким, даже резковатым, ароматом, в котором нотки её духов сильных для женщины, но слабых для мужчины, смешивались с нежным запахом её кожи.
Ты ведь дождёшься меня? шептал он ей в волосы. Это всего лишь на год. Кажется, долго, но время пройдёт быстро
Матвей, не надо, голос глубокий, чуть ниже, чем ожидаешь услышать, глядя на неё. Мы уже столько раз об этом говорили
Столько, что можем и ещё раз!
Её голова зашевелилась, заходила из стороны в сторону.
Я не дам тебе никаких обещаний, проговорила Алика, подняв лицо. И твоих никаких не приму. Ты ведь знаешь, что для меня значит слово.
Знаю, потому и прошу его дать!
Матвей она произнесла его имя негромко, но так, что её тягучий, как расплавленное олово, голос залил собой всё пространство вокруг них. Не будем загадывать. Что угодно может произойти
То, о чём ты думаешь, произойти не может! уверял он. Со мной точно. Мне никто кроме тебя не нужен, как ты не понимаешь!
Понимаю. Но ты уезжаешь не на две недели
Голос изменил ей, сорвался в самом конце. Она дотронулась ладонью до горла.
На сколько бы ни уезжал! поспешил сказать Матвей. Я люблю тебя и буду любить всегда.
Он нечасто произносил такие слова, оттого и выходило как-то нелепо.
В ту минуту Алика была всем его миром. Расставание кололо сердце, и болезненный спазм, точно переносясь с кровью, расходился от груди к плечам и дальше по рукам, а затухал лишь в кончиках пальцев.
Ты приедешь ко мне? спросил он.
Алика только кивнула, снова коснувшись виском его груди.
Я тоже попробую приехать. Ближе к Новому году. И буду часто звонить, не удивляйся, пожалуйста, раз по сто в день, тараторил Матвей, стараясь болтовнёй приободрить и себя, и её. И ты мне звони, прошу тебя! Всегда, как будет свободная минутка. Днём или ночью всё равно.
Ты едешь не к тётушке в гости, напомнила Алика. У тебя не будет времени на постоянные звонки.
Будет! Я готов не спать, но твой голос хочу слышать постоянно, он наклонил голову и лбом коснулся её лба.
Матвей молился про себя, чтобы вылет задержали. Чтобы дали ему ещё немного побыть с любимой.
Эта стажировка представлялась недостижимой целью, идеалом, к которому нужно стремиться, но до которого невозможно добраться. Он не очень-то верил в неё, даже когда его кандидатуру одобрили. Ему до последнего казалось, что что-нибудь случится, и он никуда не поедет. А теперь он стоит в аэропорту, и через считанные минуты расстанется с Аликой на целый год. Двенадцать месяцев без неё. Три месяца лета, три осени, три зимы и три весны. Если разделить это время, кажется, что действительно не так долго. Четыре раза по три месяца. Целый год.
А может, не ехать никуда? повторил Матвей вопрос, которым ежедневно задавался, получив приглашение в Штаты. К чёрту эту стажировку!
Нет, Матвей, терпеливо возразила Алика. Ты слишком долго к этому шёл. Нельзя просто взять и всё бросить.
Матвей слышал этот ответ много раз и знал, что Алика устала его повторять. Он посмотрел поверх её головы. Солнце осмелело до того, что выстлало в центре зала полосу света прямо между рядами белых сидений. Блестящая солнечная дорожка, ведущая прочь от терминалов.
Нужно ли мне туда ехать? Давай я останусь здесь? Закончу ординатуру и буду спокойно работать у отца в больнице. Мы ничего не потеряем, вот увидишь