Понятно вот что, комиссар давайте-ка я тоже попытаюсь с этим противником, которого там «до роты» поговорить. Как-никак, русские люди, солдаты. Крови уже достаточно пролилось. Буржуям её пускать надо, министрам-капиталистам, а не простым мужикам в солдатских шинелях.
Комиссар заколебался. Оглянулся на своих людей и тут с угла Таврического сада грянули несколько выстрелов от стен полетела штукатурка.
Этот Иванов прав; тут без артиллерии не сунешься. Половину отряда положим, а там вода к тому же. Разрешите мне попробовать, товарищ Михаил!
Страшно мне вас отпускать, товарищ Ирина, вдруг вырвалось у комиссара. Не могу вдруг случится чего с вами?.. Вот как подумаю всё внутри переворачивается!.. Знаю, что нельзя так а всё равно!..
Если случится, прохладно уронила Ирина Ивановна, значит, суждено мне жертвою пасть в борьбе роковой. Погибнуть за счастье трудового народа, за свободу, за мировую революцию.
Нет! Нет! Что за глупости, Ирина! от волнения комиссар даже забыл о «товарище». Не ходите никуда! Сейчас подтянут артиллерию, и
Глупо, пожала плечами Ирина Ивановна. Не знаю, кто защищает этих «временных», но они обречены. Весь город в наших руках. Сколько они ещё просидят в этом дворце? Сутки? Двое? А потом что? Верных частей у них нет. Нам уж скорее надо о бежавшем го царе бывшем, то есть беспокоиться. А этих-то?.. Нет, товарищ Михаил, я пойду, и не вздумайте меня останавливать!
Вас, пожалуй, остановишь комиссар был бледен.
Дайте лучше что-нибудь белое. Пока этот «полковник Иванов» или как его там по-настоящему и в самом деле не начал из пушек палить.
Комиссар Михаил Жадов, пригнувшись за баррикадой, глядел вслед тонкой фигуркой в коротком полушубке, что медленно шла сейчас по ничейной земле, высоко подняв над головой белую тряпку.
Ограда сада, черная решетка была кое-где опрокинута, в одном месте замер подбитый броневик, пытавшийся, судя по всему, протаранить преграду. Возле него застыл убитый в темной куртке рабочего.
С той стороны не стреляли. И вообще вокруг Таврического дворца внезапно наступила какая-то нехорошая, ждущая, сосущая сердце тишина.
Ирина Ивановна аккуратно перебралась через поваленную ограду. Облетевшие кусты безжалостно порублены топорами здесь расчищали сектора обстрела.
Я пришла с миром! крикнула она громко, и слова эти показались ей самой такими странными, нелепыми и наигранными. Позвольте приблизиться! Не стреляйте!
Мы не стреляем в парламентёров, вдруг раздался звонкий и совсем молодой голос. Спускайтесь к воде Ирина Ивановна!
Она вздрогнула. Белая тряпка едва не выпала из рук.
Однако к каналу она спустилась, в неглубокую выемку, не скрывавшую её даже и до пояса.
С той стороны среди деревьев появились один за другим три фигуры в шинелях, ловкие, гибкие. Не выпрямляясь, скользнули со своей стороны к урезу воды.
Не бойтесь, Ирина Ивановна, сказал один из новоприбывших. Мы можете сюда, к нам тут доски под водой, мы устроили Федотов, тяни, Сашка!
Они втроём потянули за скрытую в палой листве верёвку. Из-под воды и впрямь появились хитро притопленные доски скрытого мостика.
Идите к нам, не бойтесь! повторил говоривший.
Ирина Ивановна перешла молча, по-прежнему высоко поднимая белую тряпку.
На том берегу её ждали трое молодых безусых юнкера. «Павлоны», первый год.
Здравствуйте, Ирина Ивановна, вежливо сказал юнкер, снимая фуражку.
Здравствуйте, Леонид, проговорила она каким-то неживым, совершенно искусственным голосом. Леонид Воронов. Не ожидала встретить вас здесь, господин юнкер.
А наших здесь много, Ирина Ивановна, легко ответил Воронов. Был он весь тонок, высок ростом, и на вид казался даже хрупким; однако винтовка лежала у него в руках, как влитая. Далеко не все на юг ушли. Да, он обернулся к своим молчаливым товарищам, прошу любить и жаловать. Мадемуазель Ирина Ивановна Шульц, моя учительница в Александровском корпусе. Ещё весной на уроках у вас сидел, Ирина Ивановна и экзамен выпускной сдавал
Представьте же своих друзей, прежним неестественным голосом сказала Ирина Ивановна.
О, простите. Это Юра Кевнарский, из Полтавского корпуса, а это Иван Бурмейстер, из Омского. Мы тут, так сказать, за начальство.
Что вы делаете у у этих? вдруг чуть ли не грубо перебил товарища Бурмейстер низкий, коренастый, с рябоватым лицом и решительным взглядом. Как вы почему вы с ними?