Знакомо, не правда ли, мисс Либерсон, голос Эванс стал тихим, и в нем заскользил знакомый ледяной ветер.
Телефон снова завибрировал, прерывая их перепалку. Мира переводила гневный взгляд медовых глаз с него на подругу.
Пошла вон из лаборатории! скомандовала она, не желая продолжать этот бесполезный и болезненный для них обеих разговор.
Эванс прошмыгнула в кабинет с телефоном в руке. «Черт! Да зачем я ему понадобилась в такое время?» негодовала она, посмотрев на экран, на котором высветились значки пропущенных вызовов.
Непринятый вызов:
«Мистер Ларссон 1»
«Bro 19»
Пока она бездумно смотрела в экран телефона, на нем опять высветилось «Мистер Ларссон». «А ему-то что надо?» подумала она, от злости с силой скользя по сенсору и принимая вызов.
Да, сэр, Эванс не успела закончить, как Адам бросил трубку.
«Что за бред?» удивилась она, зная, что Адам скорее просверлит ей мозг своим недовольством прямо через ушной канал, чем не станет говорить вовсе. Подобное означало только, что что-то случилось, и он не может говорить, но что такого могло произойти на скучнейшем светском приеме? Эванс на автомате набрала номер босса. Гудки, опять гудки, вызов завершен, никто не ответил. «Лиам!» с ужасом подумала она, набирая его номер, но и болтливый капризуля отказывался с ней говорить, хотя до этого момента названивал до почти полной разрядки аккумулятора. Эванс набрала еще раз. «Номер недоступен», сообщил ей в трубку женский голос, лишенный каких-либо эмоций. «Что-то произошло!» пробежало волной по ее нервам, и девушку бросило в холодный пот. Она схватила с вешалки пальто, не перестав перезванивать Лиаму, номер которого был отключен.
Собираешься меня кинуть? угрожающим тоном крикнула Мира из лаборатории.
Нет времени объяснять, бросила она дежурную фразу и машинально схватила сумку, выскочив из кабинета корпуса, относившемуся к ботаническому саду Нордэм-сити.
Ты спятила? Стой! Стооой! Ты хоть понимаешь, как выглядишь! окликнула ее Мира, но ответом ей стал только хлопок закрывающейся двери. Вот и беги теперь по улице как псих, сбежавший из дурки, злобно прорычала Либерсон.
Мира была полностью уверенна в Эванс, которая точно побежит, когда ее дружок опять кричит: «Волки! Волки!». И побежит не в фигуральном смысле. Она не поедет, не пойдет, не полетит на чертовом вертолете до нордэмской галереи искусств, находившейся в каких-то восьми кварталах! «Совсем дикая», подумала Мира и стянула перчатки с трясущихся от злости рук, бросив их на стол. Видимо, сегодня орхидеям не суждено было найти свое место в банке с остывшим агаром.
Либерсон была права. Эванс действительно бежала по улице, окуная в холодные лужи больничные кеды и едва успевая обегать прохожих. Она бежала, не разбирая дороги и не видя удивленных взглядов людей, идущих ей на встречу. Некоторые думали, что это медсестра, спешившая на помощь больному, и уступали ей дорогу, менее вдумчивая публика свистела девушке в след и зазывала весело провести время вместе с ними, но Эванс не слышала и не замечала ничего вокруг.
В ушах шумело, пульс отчетливо бился в висках, усиливаясь с каждым ударом сердца, готового выпрыгнуть. Девушкой полностью овладела паника. Она включила звук на телефоне, надеясь, что Лиам все же перезвонит, и вся ее беготня окажется результатом его очередной глупой шутки, после которой она отлупит его, а затем они вместе посмеются над этим. До недавнего времени Эванс бы вначале сто раз проверила, прежде чем срываться с места, но только не сейчас, когда Змеи спалили к чертям собачьим Санспринг вместе с ее матерью. По мнению девушки, на проверку времени не было. Нужно было действовать. Лиам так и не брал трубку, и ее сердце, колотившееся о ребра, начало пропускать удары от ужаса, что она опять не успеет, а мысли перескакивали с одной на другую. Зачем она отпустила его одного? Зачем? Теперь все случившееся полностью ее вина. Вообще все случившееся ее вина: Джером, Санспринг, Атлас. Только она во всем виновата, и Адам был прав на ее счет. Теперь ей остается только бежать по мокрым улицам и надеяться, что она успеет до того, как случится нечто непоправимое. Самобичевания девушки прервал вид монументального здания нордэмской галереи искусств, и Миа только быстрее побежала к нему, сжимая в руке злосчастный телефон.
Расступитесь, человеку в здании плохо! крикнула она, пробегая внутрь.