Не надо дополнительной смазки. Давай так Перестань, я и так растянут. Ну же, быстрей!
Одним толчком я вошёл в него абсолютно готового, растянутого под меня ещё там, у реки. Вадим с жадностью и нетерпением подался навстречу, принял меня всего и только тогда шумно выдохнул, закрывая глаза.
На моих плечах наверняка останутся синяки от его крепких пальцев. А на нижней губе небольшая рана от его поцелуя-укуса.
Я кончил не так давно, но знал, что в этот раз долго не продержусь. Вадим цеплялся за мои плечи и шею, смотрел на меня, то сжимал зубы, то широко открывал рот. Его лицо покраснело, волосы растрепались. Напряжённые мышцы превратили его тело в подобие одного обнажённого нерва, имеющего лишь одну цель и желание.
Нижняя позиция не мешала ему двигаться мне навстречу. Он выгибался и толкал бёдра вверх, временами удерживая своё тело лишь на ступнях и плечах. Сжимал внутренние мышцы и, скалясь, смотрел мне в глаза и так доводил до исступления, до превращения в неуклонно набирающую ход машину по доставлению ему и себе удовольствия.
К концу Вадим извивался всем телом, утробно стонал и лепетал что-то невнятное. Кончил без рук от одного лишь моего члена внутри, причём сжался так, что не оставил мне шансов продержаться подольше.
Я скатился с него весь мокрый, задыхающийся и дрожащий. С волос текло, словно я побывал в душе, до которого мы пока не добрались. Сердце выпрыгивало из груди. На животе остались следы его спермы, и я вытерся тем, что попалось под руку его футболкой или моей рубашкой, не имело значения.
Вадим остался лежать, как лежал. Даже ноги не свёл. То, что он жив, доказывала вздымающаяся грудная клетка, но в остальном он выглядел так, что недаром французы называют оргазм маленькой смертью.
Он дышал всё тише, вообще не двигался, уже почти спал.
Ну как ты, красавчик? спросил я.
Вадим глянул на меня сонным глазом одним, не без усилий приподнял руку над постелью и показал большой палец вверх. От него веяло полной расслабленностью, он выглядел всем довольным и даже счастливым если вот прямо сейчас перестать его без толку будить.
Я всё пытался вспомнить хоть кого-то из прошлого, кто походил на этого соню. На ум пришёл только Барон. В детстве был у нас кот-умелец спать везде, где возможно и невозможно, даже на двери, свесив лапы с одной и другой стороны. Мама, завидев такое, тихо смеялась и запрещала беспокоить довольную жизнью усатую морду.
Я коснулся руки Вадима, и тот только тихо вздохнул.
Спи.
Поднявшись с постели, я сходил в ванную, привёл себя более-менее в человеческий вид, но, конечно, после таких упражнений требовалось нормально помыться.
Пока ванна набиралась, вернулся в спальню, обтёр Вадима мокрым тёплым полотенцем. Он не проснулся, даже когда позволил себя перевернуть. Почмокал губами и негромко всхрапнул. Приоткрытый рот манил к себе, припухшие губы, покрасневшие, всё ещё яркие притягивали взгляд.
Я присел рядом. Коснулся мягких губ пальцами, провёл подушечками по всё ещё влажному подбородку. Дыхание Вадима согревало ладонь, и я не спешил убирать руку. Наслаждался ощущением его близости, его доверия мне.
Когда Марина вернётся домой, присутствие здесь Вадима ей вряд ли понравится. И сам Вадим не понравится это заведомо ясно.
Я легко мог представить наш с ней разговор. Знал, что её аргументы покажутся вескими, а беспокойство за меня неподдельным. Знал и то, что, если мне не захочется её огорчать, Вадиму придётся уехать из этого дома. Проведённых вместе ночей больше не будет, или они станут исчезающе редкими. А затем начнут вянуть чувства, и в итоге всё сойдёт на нет, как много раз бывало и раньше, в других отношениях.
Устраивал ли меня такой расклад? Нет.
Я мог построить с Мариной и другой разговор, попросить не лезть в это дело. Не отказывая ей ни в чём много лет, потребовать уважать мою личную жизнь. И как она на это отреагирует? Может уважить отца, а может и начать войну на выдавливание Вадима из пространства рядом со мной. Да многое может вспылить, устроить скандал
Ещё ничего не случилось, а я, как пророк доморощенный, видел тучу, сгущающуюся на горизонте.
Вадим, не просыпаясь, повернулся ко мне лицом. Похлопал ладонью рядом с собой, нашёл мою руку и сжал её. Почувствовал меня рядом с собой и успокоился.
Я ушёл через пару минут наблюдения за его сном и мыслей о нём.
Сидел в ванне, разглядывал потолок под приятное бурление воды. Поворачивал ситуацию так и этак. Искал, где и как соломку подстелить. Времени до возвращения Марины оставалось не так и много, хотя она уехала на этой неделе. В тот день, когда Вадим вошёл в мою жизнь.