Ночь постепенно превращалась в раннее утро.
Гитлера, заключившего для себя, что Сталина при разделе Польши обмануть не удастся, мучила бессонница. Сталин, уверенный, что отхватит от Польши ее самый лакомый кусок под дополнительный аэродром для своих «соколов» спал спокойно. Ксения на своем дирижабле возвращалась на Рублевку, так и не увидевшись с фюрером, даже несмотря на все усилия Настасьи, к которой был расположен Йозеф и почти все высшее командование рейха.
А управляющая движущимся аппаратом на лесной дороге пилотица ощущала прилив сил от окружающей ее просыпающейся весенней природы. Сейчас, на своем паро-мото, она полностью была самой собою и нисколько не играла никакой роли. Ей было как никогда хорошо. Она осознавала, что лучше ей может быть только в небе, в кабине «Хенкеля».
«Нет, без остановки не обойтись», почувствовала Марта и направила паробайк с лесной дороги по едва заметной тропинке прямо в лесную чащу. Выпитое в аэродромном буфете пиво, пройдясь в ее организме по кишечнику и кругам кровообращения, уже давно назойливо просилось наружу. Марта бросила на сидение перчатки, достала из секретного бардачка своего паробайка пару мягких салфеток, флягу с водой и, на ходу расстегивая молнии комбинезона, направилась в показавшееся ей удобным место под одной из небольших елей.
Марта ценила полностью принадлежавшие ей свободные минуты и после остановки не спешила продолжить поездку. Она захотела выкурить сигарету и еще походить по хрустящим веткам, но вспомнила, что сигареты оставила механикам на аэродроме, она догадывалась, что те к сигаретам из ее рук относятся как к артефактам.
Пройдясь еще немного в сторону от дороги, Марта вдруг увидела необычную картину. По огромному шару, почти на трехметровой высоте ползал человек в шлеме из пробки, вероятно, соображая, как ему добраться до земли.
Мгновенно оценив обстановку, Марта левой рукой вынула из кобуры вальтер и неслышно сняла с предохранителя. А правой расстегнула левый наружный боковой карман комбинезона, где находилась сюрикенная обойма и, почти не размахиваясь, одним отработанным движением кисти резко метнула сверкнувший, словно молния, кусочек металла в раздутый шар. Из продырявленного шара с громким хлопком, шипением и свистом вырвался наружу гелий с парами текилы. Николай, накануне переевший от волнения из аварийного сухого пайка, ударившись пятой точкой о мшистую землю, икнул и пукнул почти одновременно. Невидимое текиловое облако, покинув пронзенный брошенным сюрикеном и сдувшийся парашюто-шар, стало обволакивать и Марту, подобралось к ее лицу И легендарная некоторым образом уже при жизни пилотица Марта Брюгге, не избегавшая лобовых атак и прочих опасностей на своем истребительном бомбардировщике с победительной бело-черной свастикой на стабилизаторе, вдохнув паров текилы, выронила пистолет и свалилась наземь, словно скошенная травинка.
***
А в чем видит герр Сталин конечный смысл «мирового пожара», раздуваемого вашими комиссарами? вкрадчиво и вежливо вдруг поставил рейхсканцлер как бы не в тупик советского вождя, вперив в него свой гипнотический взгляд.
Сталин не заснул под медиумическим взором фюрера. Он, Сталин, неспешно помял в руках трубку и сказал:
В вашем гэрманском фашизмэ, кромэ крыка, дэмонстратывности и заявляэмой агрэссыи, нэт ваабщэ ныкакова смисла!
Гитлер ничего не ответил, но ему польстило, что Сталин сказал «вашем германском фашизме». Германского фашизма еще не было, и Адольф только успел взять три урока фашизма у Бенито Муссолини дистанционно, по паротелевизионному приемнику.
Стоит сказать, что Сталин и Гитлер на долгих переговорах по разделу Польши сдружились и уже стали иной раз понимать друг друга почти без слов. Этому в достаточной степени поспособствовал и казус с Генадием Зюгановым, который, взявшись неизвестно откуда, проколесил мимо беседовавших мирно вождей, да прямо перед ними в кабине старого чумазого паровозика с большой красной звездой на выпуклом паровозном лбу. Такие явления неудивительны в эпоху стимпанка, легко пронизывающего все измерения. Паровозик остановился, окатил клубами белого пара стоявших ближе всех Риббентропа, Молотова и всю двустороннюю свиту из генералов. Высунувшись из кабины паровоза, Генадий Ондреевич провозгласил, как всегда, дело. Генадий Ондреевич это было известно всем всегда говорил дело. И он воззвал: «Плодитесь, размножайтесь, заселяйтесь где хотите! Но только на виду у правительства народного доверия, которому народ разрешает распродавать недра, облигации и паро-циркониевые гаджеты! И не дай бог, чтобы вы притесняли коммунистов Пенсильвании или поигрывали в либерастические игры! Уж мы, коммунисты, будьте уверены, отыщем деньги за распроданные неизвестно куда наши советские недра! Наш пенсионный фонд единым строем выступает за военное сотрудничество СССР и Германии!». При этих последних словах у едва не прослезившегося Гитлера возникло желание обнять Сталина. Но вегетарьянски уважая протокол, фюрер только незаметно и с чувством коротко, рывком пожал левую руку собеседника. Паровоз, непонятно как приехавший при полном присутствии полнейшего отсутствия рельсов, дав свисток, резво умчался. Видимо, на поиск денег, вырученных за проданные недра.