И что он, спрашивал, когда заплатим?
Нет, но заплатить всё же неплохо бы.
Да хрен им. Вконец обнаглели. Это ведь пожертвования, а не налог. Привыкли уже, совсем не видят разницы. Мы-то от щедрости деньги даём, а они и забыли. Думают, мы обязаны им платить каждый месяц за просто так. Обойдутся.
Немного помолчали.
О чём ещё поговорить? Да, вроде, больше не о чем.
Ладно пойду
Иди
А ведь прежде были лучшими друзьями. Теперь Брун и не вспомнит, когда в последний раз общались нормально, без ругани и споров, а главное не по делу.
Вышел из дворца и увидел Манфреда. Тот озирается по сторонам, придаётся ностальгии. Увидел Бруна, улыбнулся. Не от души, радуясь встречи, а будто подмечая: «Ха, и этот тут». «Этот» в ответ не улыбнулся, плюнул под ноги и ушёл. Брун, наверно, единственный вор, который в убежище почти не бывает. Кто-то же должен работать, пока король прохлаждается. Им ведь налоги не платят.
Крысы самая могучая сила в трущобах, а гнездятся на окраине. На ночном форуме места не нашлось. Когда-то, ещё до дурной славы, тоннелями владели рудокопы, но жила быстро истощилась, да и власти возражали, слишком близко к городу. Когда строили стену, некто не без дырки в голове предложил оставить шахту снаружи, но кто-то умный подметил, что это неразумно оставлять врагам подкоп. Да, можно её завалить, но и разобрать завал недолго. Наверно, не будь шахты, трущобы так и оставались бы за стеной.
Крысам тоннели сразу полюбились, там легко скрываться и прятать награбленное, а с тех пор, как нашли выход в канализацию, ей так и вовсе цены нет. Неправ был тот, кто сказал, что шахта больше не принесёт прибыль. Не с каждой жилы столько серебра, сколько у крыс в закромах.
На ночном форуме пусто, только спящие пьяницы по углам, да у фонтана. Двое лежат в обнимку. Наверно, уснули за душевным разговором. Норманн у себя на заднем дворе суетится. Свинью, поди, разделывает. У старой матроны тоже тихо, одна шлюха на балконе, да мальчонка с метлой.
У Вигерика из-за двери голоса и смех. У тупиц смех особый, одинаковый и фальшивый. Когда кто-то шутканул, а ты не понял, только и остаётся, что громко ржать, поглядывая на других. Все успокоились сам успокоился. Опять заржали и ты заржал. А если засмеялся искренне, но чуть позже других, то: «Вот тупица, до него только дошло!»
Постучал в дверь. Открыла, как обычная, немая сиротка. Впустила в дом. На первом этаже душно и мерзкий запах перегара. На дворе день, а окна плотно закрыты, царит извечный полумрак.
«А вдруг они не знают, что створки открываются?» промелькнуло вдруг в голове у Бруна. Он уже подходил к лестнице, когда путь заслонил громила. Вырос, словно скала на горизонте.
Ты вчера взял мой штоф?
Брун посмотрел на него, будто на говорящий камень, и ответил невозмутимо:
Да.
Верни.
Ты видишь его при мне? Нет? Наверно, за спиной прячу.
Где он?
В канаве.
С тебя новый штоф.
М-м-м, вряд ли.
Что значит: вряд ли? не понял туповатый. Выбросил мою вещь возмести.
Возмести? Откуда ты слово такое знаешь? Нет, не возмещу. Можешь страже пожаловаться.
Лучше нос тебе сломаю.
Уверен? Может, не стоит? Я ведь обижусь. Вообще-то, я и на угрозы обижаюсь.
Брун схватил со стола кувшин и разбил об голову дуболома. Опять какая-то бурда. Они нормального не пьют? Громила пошатнулся, но не свалился. Однако Брун уже достал клинок у него два коротких в ножнах на спине, так что тянуться недалеко и рукоятью врезал по носу тупице. Дружки его, придурки, пока что только наблюдали, да и теперь не спешат помогать. Один встал, остальные даже задницы не оторвали.
Сидеть, блядь, указал он пальцем на нервного и тот опустился на место. Теперь обратился к барану со сломанным носом: Ну что, кретин, чем-нибудь мне пригрозишь? Может, расплатой или возмездием? Ещё одно звучное слово на «В».
Нет, прогундосил громила.
Уверен? Что совсем-совсем не хочешь поквитаться? Я ведь тебе нос сломал и штоф украл.
Молчит. Видимо не такой уж тупица. Брун убрал клинок, но вторая рука наготове. Не пригодилась. Побитый уполз, а дружки с места не встали.
«Ну, никакого веселья. Вся надежда, что потом решит поквитаться. Чёрт, думаю прямо как Манфред».
Брун поднялся на второй этаж. В дальнем конце кабинет Вигерика, а перед ним просторная комната с камином и прочим уютом. Зачем оно ему? Он тут и не бывает.Жирдяй прикован к столу своим гигантским брюхом.За ним и ест, и спит, поди, тоже. А нужду как справляет? Даже думать не хочется.