С кем он встречался?
«Подумай хорошо, жирдяй. Неправильный ответ дорого тебе обойдётся».
Обычно я не делюсь информацией бесплатно, Вигерик постучал пятернёй по столу.
«Да-да, и дальше делай вид, что рука просто так лежит на колене. Дескать, ей там удобно».
Ладно, случай исключительный. Его зовут Пипин, он священник.
Священник? удивился Гунтрам. И кого он хотел убить?
Мне не сказал. Скрытный парень.
Парень? Молодой?
Весьма.
А раньше приходил?
Нет, впервые.
Он точно священник?
Конечно. Я его проверил. Он уже пару лет прислуживает викарию.
Пару лет? То есть, примерно со времен первого восстания?
Хм, да, растерянно произнёс толстяк. О чём задумался?
Ни о чём, невозмутимый Гунтрам зашагал к выходу.
И это всё? Ты только за этим приходил?
Да.
Вот так просто уйдёшь? выпалил жирдяй. Не любит, когда кто-то знает больше, чем он. Даже руки не пожмём?
Гунтрам скорей уж с прокажённой поцелуется.
Руки не жму.
Испачкать боишься или в руке нож?
Гунтрам застыл в дверях.
Нет, нож в рукаве. Вспороть бы им толстое брюхо.
Ладно, пожму тебе руку, если подойдёшь.
Нет, не хочу доставлять неудобство.
Гунтрам никогда не понимал, зачем нужна подобная ложь. И дураку понятно, что этот немощный ублюдок не в состоянии вытащить зад из-за стола. Зачем врать, если ясно, что врёшь? Нет, ложь должна служить цели, содействовать интересам, быть правдой в глазах тех, кого хочешь обдурить, сбить с толку, направить по неверному пути. Ложь мощное оружие, а не забава.
Трущобы просыпаются к обеду. Ночью разгул и шатания, а утром пустота на улицах. Те, кто не занят делом, отсыпаются, а прочие в порту и на рынках, в купеческих и ремесленных кварталах. Тут гадить больше негде, вот местный сброд и ходит в районы почище.
«Откуда в тебе столько зла и желчи?» спросил внутренний голос, но Гунтрам сразу же его заткнул.
«Что за глупость? Вполне естественно испытывать злобу к мерзким и неприятным людям. К чванливым пренебрежение, а к самолюбивым отвращение.Разве нет?»
Если кто вдруг убедит в обратном, Гунтрам послушает. Он не из тех упёртых мудрецов, которые гнут свою линию, даже когда их логика трещит по швам. Он открыт для чужих мыслей, любит слушать людей. И если чья-то философия придётся по душе, он обязательно переймёт её, но лишь до той поры, пока не найдёт что-то лучшее. У него есть и собственное мнение, он всё обдумывает и анализирует. Его убеждения не стена, которой он отгородился от других. Они река, в которую впадает множество притоков. И пока что течение бурлит и пенится в каменистом ложе трущоб.
Спалить к чертям этот рассадник скверны, и начать прям отсюда, с ночного форума. ФорумКто его так назвал? Пустырь с иссохшим фонтаном на пересечении пяти дорог. Сюда к закату стекается жульё, ворьё, убийцы и прочее отрепье. Кудахчут о своём, продают краденное, напиваются и дерутся, а после тащат к Майну трупы. Из-за них, сволочей, Гунтрам перестал есть рыбу. А он любит рыбу. В Меце только ею и питался. Хоть что-то приятное о службе герцогу Гизельберту осталось в памяти. Противный человек, надменный и самолюбивый. С ним рядом находиться неприятно, найти общий язык и вовсе невозможно.
Думал пройти через рыбацкий квартал. Нет, слишком большой крюк ради ностальгии по еде. Вышел у свинарника. Кто-то скажет, что свиньи грязные животные, но от них чистоты больше, чем от людей. Они-то мусор поедают, а не выкидывают.
Любимый район Гунтрама площадь между судом и базиликой. Ни с рынка, ни с причала шум не долетает. Впрочем, сейчас он негодует. Судебный день лишь послезавтра. Какого чёрта вербовщик у дверей суда? Сейчас там только городские чинуши, а вся публика те, кто пришёл с жалобами. Этих в ополчение не загонишь. В судебный день иначе. Куча разгорячённого народа. К ним-то и нужно обращаться. Агитатор, баран пустоголовый, сегодня должен стоять возле базилики. Планы хороши в теории, когда каждая шестерня на своём месте и вращается. Но не всё идёт по задумке, у шестерни ведь есть мозги. Пустые, набитые бредовыми мыслями, но свои. Кто-то умный ляпнул, что думать нужно собственным умом, и толпы идиотов поняли совет буквально. Вот бы у каждого из них замки́ дома отпирались и запирались сами по себе, а не по воле хозяина.