К чему ты клонишь? полюбопытствовал герцог Эбергард.
Юсуф ночью не вернулся. Впервые на моей памяти. Той же ночью, когда к нам прибыл этот Манфред. А он ищет Культ и тех, кто покушался на жизнь принца Генриха. Совпадение?
Что? удивился Бернард. Остальные, кажется, забыли, что он ещё не знает. Так вот зачем он прискакал? Но Юсуф мусульманин. С чего бы приплетать его к язычникам?
Да большинству там плевать на Нертус, у них другие цели и интересы. Притом весьма приземлённые. Этот Манфред не дурак, хоть и похож на сына лесоруба. Как-то же он отследил Культ до Франкфурта.
И что, выпорхнул ночью из замка и убил Юсуфа? не поверил Эбергард.
Вспомните, как он был одет.
Герцог задумался. А как задумается, сразу гладит бороду. Ненароком Его Светлость глянули на Бернарда, тот прибывал в схожем состоянии, и даже пальцы поднёс к подбородку.
О чем думаешь? спросил Эбергард.
Утром в порту нашли тело, не сразу ответил капитан городской стражи.
Чьё?
Не знаю, ответил и опять задумался. Его к реке тащили. Явно, знали, как избавиться от трупа, но не знали где. Упыри из трущоб отчаливают с помойного берега, а этого на главную пристань волокли. Видно, хотели с пирса сбросить. Адалар спугнул. Я это к чему: гвардеец упоминал, что знает город. Наверно, уже бывал во Франкфурте. Может, даже жил здесь прежде.
А значит, и слухи о мертвецах в реке слышал, подытожил Гунтрам.
Как-то уж больно шустро. Только прибыл и сразу людей кромсать? И не понятно, как он узнал, где искать Юсуфа, заметил герцог Эбергард. Даже я не знал.
С кем он встречался? поинтересовался Гунтрам.
Понятия не имею, встречу устроил Вигерик. Вот что, надоело гадать, сходи-ка в порт, проверь покойника, а мы с Бернардом пока обсудим, сколько людей из стражи получится взять в Андернах.
Он рад прогулке, а то уже чувствует себя призраком замка. Спешит, но людей не затаптывает, скачет лёгкой трусцой. Утром на улицах Франкфурта тесно. Какой-то кретин перегородил улицу телегой и загружает бочки. Поднял бы шум, но она даже не запряжена, конь здесь же, за уздечку к ней привязан. Быстрей будет в объезд.
В порту и вовсе мрак. Народу как мух над тухлятиной. Вот ведь злачное место.
Где труп, сразу приметил. С лошади обзор отличный, будто с дозорной вышки, а ещё длинный, как столб, стражник сразу в глаза бросается. Вот и Адалар с ним рядом. Гунтрам направился к ним. Здесь сквозь толпу идти сложней, даже перед лошадью не расступаются. Смотрят на ездока недобро, нехотя пятятся, а кто и вовсе игнорирует, даже когда кобыла грудью упирается.
Один из стражников его заметил, сплюнул и закричал во всё горло:
Расступись! Дайте, блядь, дорогу, указал рукой на Гунтрама. Сам двинулся навстречу, расталкивая всех бесцеремонно. Сука, хорош глазеть. Валите по своим делам, подошёл к Гунтраму вплотную. Чем можем помочь? спросил учтиво. Хороша тень, уже городская стража узнаёт.
Где мертвец? Нужно взглянуть, ответил Гунтрам.
Этот бездомный? удивился стражник. Зачем он вам?
Гунтрам смолчал, прищурившись. От этого прищура уже по всему лбу и вокруг глаз морщины. Стражник понял намёк. Тяжело проглотил слюну, взял коня под узду, повёл к покойнику. Там Гунтрам спешился, склонился над трупом, согнув колени.
Где ж ты встречал смуглых бродяг у нас на улицах? негодуя, спросил у стражника.
Так загорелый просто, весь день на солнце, оправдывается тот.
Баран тупоголовый, не выдержал Гунтрам, но постарался тихо, как только возможно. Не дай Бог, кто из зевак услышит. Да он на франка даже не похож. На нос глянь, на губы, на подбородок. И где ты видел у бродяг такие аккуратные бороды?
Понятно. К чему морока, кинул труп в общую могилу и дело с концом. Лентяи чёртовы. Вот так, не поспешил бы и всё, пропал Юсуф старший сын аббасидского вельможи, гниёт теперь среди франкфуртской черни.
В замок его везите, отдал распоряжение, но дожидаться исполнения не стал. Запрыгнул на лошадь и поскакал назад, теперь уже лёгким галопом.
Народ шарахался, как перепуганный. Одного чуть не затоптал, но наплевать, достали они как-то.
Возятся под ногами, словно муравьи. Безликая серая масса. Всю жизнь бы им жрать, спать, сношаться. Других мыслей в голове нет, ничего более не нужно. А как получат всё, что просят, так снова недовольны. Теперь хотят жрать больше, спать дольше, а вместо старой жены новую, чтоб помоложе. Нет, не жаждут они понять этот мир, оставить после себя след, приобщиться к великому, стать частью значимого, снискать славу, овладеть в совершенстве ремеслом, быть в чём-то лучшим. Куда им? Лучше обсуждать других на том пути, а самим лишь жрать, спать, сношаться.