Как он? после недолгого молчания спросил участковый.
Хреново, грустно ответил Володя, может, в район отвезут.
Помолчали, выпили по рюмке.
Ладно, вы тут давайте, а я пойду, дела имеются, и ушел. Василий Макарович понимающе кивнул:
Наконец-то пришла муза к нашему слесарю, и хитро ко мне:
Ну и как ее звать?
Я назвал твое имя.
Красивое как и сама его обладательница, задумчиво так.
Я не возражал.
Давно его так не пробирало, продолжил он, полгода уж не пьет, зачах совсем с любимой-то женой! Ну, ничего, скоро разойдется вишь как глаза блестят вдохновение появилось. Великое дело! Без него он мается как неприкаянный, теперь вот новых песен ждать будем, а заодно и беречь, стеречь его придется. Особенно когда сойдет волна. Упадок, полный упадок Опустошение, безнадега, отчаяние. Без водки смерть ему была бы. А с ней живет как на вулкане не знаешь, что в следующую минуту вытворит. Любит его председатель наш, другой бы враз выгнал.
За стеной раздались звуки володиной гитары.
Пойдем, пройдемся, не будем мешать, и мы вышли наружу.
Был теплый майский вечер, темнело. Лица участкового не было видно, но я хорошо представлял его строгое, властное выражение. Поэтому был изрядно удивлен, когда он мягко, по-дружески мне сказал:
Зови меня просто Василий или Вася. Это я для здешних гроза, а ты ведь, в голосе ирония, столичная штучка, к тому же путешественник. Правда, чего ищешь непонятно.
Помолчал, подумал.
Хорошо что людьми интересуешься. Это верное дело. Я вот тоже сколько здесь живу всех знаю, а не перестаю удивляться односельчанам. Какие умы, какие характеры книги писать можно!
Услышать такое от милиционера было неожиданно и приятно.
Взять нашего председателя, с жаром продолжал он, не человек глыба. Сколько в жизни натерпелся на десятерых с лихвой хватит. А посмотреть на него счастливее не бывает. Во как! Или вот, например, показал на дом, мимо которого мы шли, поп приехал в гости, уникум! захожу к нему иногда, особенно когда на душе непорядок в себя прийти помогает. Заглянем?
Заходим, в доме пусто, слышно, как работает телевизор. Василий по-военному:
А ну, выходь, святая душа, гости пришли!
Скрип дивана, и появляется во весь дверной проем медведеобразный человечище в спортивных брюках, толстом свитере, борода только выдает священника.
Не юродствуй, сын мой занюханный, произносит густым басом, душа моя, как и у всех грешная, да вот здесь только, показывает на свою голову, поболее твоего будет.
Жмет нам руки своей огромной лапой.
А если здесь у тебя поболее чего же смотришь на суету мирскую? показывает Василий в сторону телевизора.
Бородач густо расхохотался:
Чтобы еще более удивиться мирской тупости и глупости! Что вытворяют, а? Бесятся, орут, прыгают, рядятся как куклы какие-то. А кукловод кто думаешь, понимают эти бараны?! Нагрешат, намаются, загонят себя в пятый угол, а далее куда? по больницам, или вот ко мне приходят спасать свои душонки. Как вы, например. Ну что, сын мой занюханный, ткнул меня в грудь так, что я на себе почувствовал мощь этой святой души, говори как на духу: чего тебе в жизни-то неймется?
Что мне оставалось делать? Я и выпалил "как на духу":
Хочу знать что есть истина?
Поп замолчал, а я подумал, что сейчас он назидательным тоном прочтет мне краткий курс молодого христианина. Но не тут-то было:
Садитесь за стол, говорит, достает большую бутыль, соленые огурцы, сало. Наливает. Опять спирт, чтоб его! Пьем, закусываем, молчим. Участковый смотрит на меня во все глаза не ожидал, наверное.
Был один когда-то, знал что есть истина, медленно начинает поп, да нет его давно уже. Ты вроде бы не похож на него А значит, и дело твое пустое. Выпей-ка еще, и наливает мне полстакана спирта я махом глотаю, глаза лезут на лоб.
А теперь правду рассказывай чего тебе надо?
Пока я соображал что ответить, вступился Василий:
Не один он, святейшество. Спутница с ним. Вовка наш полчаса с ней провел и в небеса свои улетел.
Ах, вот как! поп от души засмеялся, аж пот на лбу выступил. За такую истину и я не против, махнул полстакана, стал смачно закусывать, трясясь от смеха. Василий не отставал и по спирту, и по веселью выпил и пронзительно засмеялся. Только мне было не до смеха. Зря, наверное, рассказал.