И похоть.
Ирбис не смог удержать воображения. Видел, словно наяву, как девчонка поддавалась его натиску, как послушно льнула, как стонала до хрипа в его постели.
В своей больной фантазии он даже видел, как она улыбалась ему, стоя на коленях. А тонкие пальцы ловко обращались с его
Гоша не сразу сообразил, что со всей дури вмазал кулаком в первую попавшуюся под горячую руку мишень. Легче не стало. Даже наоборот. Но хоть немного отрезвило потекшие мозги.
Ирбис тряхнул головой, выдохнул. Ему казалось, что аромат Дуни залепил ноздри, а он и рад был им дышать.
Вот только
Додумать Гоша не успел. В распахнутую дверь кабинета вошла Короткова. В руках поднос с чашкой и чайником.
Шагнула без разрешения в комнату и застыла. А взгляда не подняла, так и высматривала что-то на бултыхавшихся в прозрачной посудине чаинках.
Или это Гоша «бултыхнулся»? Упился, вероятнее всего.
Мозг в одну секунду окончательно отключился. И Георгий Матвеевич перестал воспринимать реальность.
* * *Дуня старалась, чтобы посуда не звякала. И руки тряслись, и страшно было идти в логово разъяренного хищника. А все равно девушка решительно отобрала поднос у Маргариты Павловны и отправилась в кабинет.
Ирбис стоял в центре комнаты. Дышал странно, смотрел дико, а кулаки сжимались и разжимались, словно мужчина собирался влезть в драку.
Дуня всерьез полагала, что он нападет на нее. Боялась, что прибьет без раздумий и сожалений. Однако что-то держало ее здесь, в опасной близости с этим мужчиной. Приказ Ирбиса? Гневный рык? Или странный огонек в глубине злых глаз?
Короткова не знала ответа.
И просто прошла вперед, в центр комнаты, намереваясь поставить свою ношу на небольшой столик перед диваном. Кабинет Ирбиса казался Дуне слишком безликим и огромным. Неуютным и холодным. Под стать хозяину. Но Евдокия придержала мнение о помещении при себе. Лучше поскорее убраться из комнаты и не привлекать лишнего внимания.
Хотя Ирбис не сводил с нее диких глаз.
Да поставь ты уже! рявкнул он.
Дуня торопливо послушалась. Чашка звякнула о блюдце. Она вздрогнула.
Застыв неподвижно, Короткова только сейчас поняла свою оплошность.
Обходя столик, она повернулась к Ирбису спиной.
Зря. Нужно было держать мужчину в поле зрения и всегда, всегда-всегда быть начеку.
Девушка приглушенно охнула, когда ощутила, как цепкие пальцы обхватили ее затылок. Вскинула руку, попыталась перехватить жесткую ладонь. Но Ирбис оказался быстрее, пусть и был изрядно пьян.
Мужчина дернул Дуню к себе, перехватив свободной рукой поперек живота. Спиной девушка ощутила твердое, точно камень, тело. Пряжка ремня больно врезалась в поясницу, даже через ткань одежды. Дуня предпочла не думать, что в ее попу упирается что-то совершенно немыслимое и непристойное. Явно не пистолет. Его Дуня видела в кобуре под пиджаком, и в кармане Ирбис точно не носил оружия.
Выходит
Девушка даже дышать боялась, чтобы не спровоцировать Ирбиса на следующий шаг.
Лихорадочно сглотнув, она, не меняя положения головы, взглянула вниз. На руку мужчины.
Смуглая кожа резко контрастировала со светлой тканью ее одежды. Пальцы Георгия казались огромными, как и вся рука. Он держал ее, будто оплел прочными тисками.
Рука сползла с ее головы к шее, пальцы обхватили горло. Кажется, Ирбису хватит доли секунды, чтобы задушить ее.
Боишься? прорычал он.
От приглушенно звучавшего голоса Дуня ощутила, как вибрирует грудная клетка мужчины.
Ненавидишь? продолжал говорить Ирбис, а Короткова молчала.
Вдруг мужчина шагнул вперед, толкая и Дуню. Та испуганно, пусть и приглушенно взвизгнула. Но, кажется, никто не торопился ее выручать.
Разъяренный и злой, Георгий ничего не замечал. Делал то, что хотел. А хотел он Дуню.
Перед глазами, сквозь красное марево похоти и злобы, он видел стройное девичье тело.
Девушка по велению его рук распласталась по спинке дивана. Твердой рукой он вжал девчонку в подушки, заставил встать на колени и прогнуться. Тонкие и длинные пальцы судорожно вцепились в кожаную обивку.
Гоша вдруг понял, что, удерживая одной рукой Дуню, продолжая вдавливать ее хрупкое тельце в чертову мебель, не давая и дернуться, второй уже расправился с пряжкой ремня на поясе своих брюк.
Пойманная в силки, Дуня молчала, но по рваному дыханию и всхлипам, Ирбис вдруг понял, что именно сейчас творит.
Стало погано. Взгляд застыл на острых косточках ключиц, на хрупкой шее, которую Ирбис мог бы переломить, сжав пальцы.