Явно не в знак протеста.
Сленг, жаргон, диалекты, профессионализмы. Когда обезьяны научились понимать друг друга, одна из них сразу же заявила, что язык это выдуманная система знаков и символов, изобретенная для передачи знаний, информации и миллиона бессвязных слов в отчетах о деятельности компании за последний час.
Томас стукает по клавишам. В глазах плывет. Буквы превращаются в геометрические фигуры, формулы, сочетания.
Треугольник сверху, снизу квадрат. Томас ясно видит свой будущий дом. Двухэтажный, отделанный композитными плитами. Внутри кофейно-бежевые оттенки. Минимализм европейского стандарта.
Томас подъезжает к воротам на немецком автомобиле. У Томаса сдержанный вид, слаженная фигура.
Диана, жена Томаса, статно шагая навстречу мужу, виляет упругой попой. Одетая в лучшие шелка, с лучшим маникюром и дорогими кольцами на тонких пальцах.
Он видит свою дочь Элли, уже мертвую, но по-прежнему прекрасную. Она радостно кричит ему: «Папа! Папа! Наконец-то ты приехал, папа!» Томас обнимает ее, прижимает к своей груди
Что за хрень ты написал?
Томас проморгался и вернулся в офис. Справа навис мистер Уолкер.
Извините, я я все исправлю
Нет уж, дай почитать, Уолкер прищурился. Дом, машина, красавица-жена. Да вы сама амбиция, Клаус. Интересно, и как же вы собираетесь всего этого достичь, если абсолютно нихрена не делаете? Деньги не сыпятся с неба, Томас, работайте, или так и останетесь жалким подобием человека.
Томас молчит.
Жгучая язва вцепилась в его диафрагму. Она нагревает желчь, вызывает кашель, напрягает все мышцы тела. Он краснеет.
3
Вечер не приносит никаких известий. Все тот же дождь, тот же город, серость, слякоть, туман, фрустрация.
Томас пошел пешком.
Он смотрит на бесчувственные пейзажи. Смотрит и не испытывает ничего. Словно бесконечный дождь смыл с целого города все краски. Остались бесцветные дома-коробки. Остались поблекшие люди.
Если бы Элли была жива, было бы куда прекраснее. Томас называл ее принцессой, ведь он мечтал сделать ее принцессой. Тысячи пустых обещаний от самого сердца проникали в ее детский мозг. Он пропитывался надеждой и ярким желанием. Если бы она была жива, было бы куда прекраснее, но он бы не сделал ее принцессой. По-крайней мере, он дал себе обещание сделать королевой свою жену.
Диана. Когда-то юная и прелестная. Она улыбалась, сверкая глазками, и Томас тут же хотел ее трахнуть. Он помнил их первый раз, на том же чердаке, где они познакомились. Какая она была упругая и подтянутая. Как твердо вставал его дружок.
Сейчас же он напряженно пялит ее. Он не брызгает во все стороны. Она не трясется, закатывая глаза. Бесчувственный секс без страсти, эмоций и стонов. Томас кряхтит, ложится на обвисшую грудь жены и засыпает. Она сталкивает его, отворачивается и мастурбирует.
Она медленно водит пальцами между половыми губами и вспоминает их лучший секс. Наручники, веревочки, кружевное белье. Она вспоминает чердак, вспоминает его язык.