Ну, вроде вытрезвителя, ответила страшная женщина, которую, как позже выяснилось, здесь звали Зойка Помойка, и уточнила: Вроде наркодиспансера.
Только лучше, намного лучше! добавила Полудевочка-Полустарушка.
И неужели никто не помнит, как его сюда занесли? с отчаяньем крикнул Кабанов. Как переодевали? Как мыли?
А здесь не переодевают. Тут все в своем, вздохнула Зойка Помойка, прокалывая иголкой ткань.
Лично я сам сюда пришел, вдруг донесся откуда-то снизу сиплый мужской голос.
Кабанов огляделся, но вокруг были только женщины.
Проснулся? ласково заговорила Полудевочка-Полустарушка тем размягченным и растянутым голосом, каким говорят с любимыми животными. Она встала из за стола и тотчас опустилась на корточки. Не спится, бедолага?
Не спится, буркнул кто-то из-под стола. Всё думаю о прошлом.
Может, покушаешь? Ты уже совсем ничего не ешь. На-ка! Она сунула руку в карман халата и вынула оттуда горсть чего-то похожего на крупные семечки.
Кабанов с брезгливым страхом приблизился к столу и тоже опустился на корточки. Не сразу он увидел тощего, снежно-бледного старика в красной вязаной шапочке, надвинутой на самые брови. На сморщенной, как у черепахи, шее был повязан красный ситцевый платок. Старик нехотя понюхал то, что лежало в ладони Полудевочки-Полустарушки, вяло, по-собачьи куснул, используя не столько губы, сколько язык.
Кушай, кушай, хорошенький мой, ласково приговаривала Полудевочка-Полустарушка.
Была б охота на него «Вискас» переводить, проворчала Толстуха.
Так он смешной, умиленным голосом ответила Полудевочка-Полустарушка, гладя старика по шапочке.
Медленно разжевывая твердые комочки, старик обратил свой взгляд на Кабанова.
А вот я сам сюда пришел, произнес он медленно, и взгляд его, пронзив Кабанова, сфокусировался где-то в далеком прошлом, которым, кажется, старик гордился. У меня спросили: хочешь быть великим и богатым? Я говорю: хочу, хочу, хочу!!! Он сделал паузу, вздохнул и еще раз лизнул ладонь кормилицы. Сначала меня везли на машине, очень громко играла музыка. Потом мне дали очень вкусный напиток, на бутылочной этикетке восход солнца был нарисован Потом показали фильм с голыми женщинами И тогда мне сказали: иди и властвуй!
Ну, дальше! нетерпеливо воскликнул Кабанов. И ты пошел. И как ты это сделал? Где эта дверь?
А дверей здесь нет. Зачем нам двери? пожал угловатым плечом старик.
Хватит, солнышко мое, хватит! сказала Полудевочка-Полустарушка, высыпая в карман оставшийся корм. А то у тебя снова понос будет. Она повернулась к Кабанову. Хорошенький, правда? Это наш бывший Командор.
Бывший? переспросил Кабанов. А кто настоящий?
Как кто не поднимая головы, откликнулась Зойка Помойка. Тот, кому ты пиджачочек подарил.
Азиат, что ли? воскликнул Кабанов.
Женщины зашипели и склонили головы. Кабанов заскрипел зубами от злости и жажды драки. Так этот чебурек неотесанный начальник этого загаженного вытрезвителя? Кому доверили судьбы людей?!!
Где он? воинственно крикнул Кабанов и, смахнув Полудевочку-Полустарушку с табурета, схватил его за ножку и поднял над головой.
В своем кабинете, выдал кто-то, но кто именно выяснить было невозможно.
Кабанов ринулся в темный коридор, пиная ногами стены, чтобы по звуку найти дверь кабинета. То, что азиат оказался не каким-нибудь отпетым мошенником, а должностным лицом, придавало Кабанову храбрости. Должностное лицо, каким бы негодяйским оно ни было, все-таки иногда придерживается норм цивилизованного общества. Значит, его можно убедить в том, что Кабанов попал сюда случайно.
От удара ногой вдруг гулко загремела железная дверь. Кабанов на ощупь попытался найти ручку, но дверь была совершенно гладкой, без каких-либо выступающих деталей. Он ударил по ней еще раз, потом двинул табуретом.
Лязгнул засов, и дверь широко распахнулась. Кабанову, чтобы не получить по физиономии, пришлось отскочить назад. На пороге стоял азиат. Он по-прежнему был в Кабановском пиджаке, надетом поверх куртки. Рукав пониже локтя уже был выпачкан в чем-то жирном. Командор вытрезвителя заслонял собой почти весь дверной проем, и все же Кабанов увидел сумрачную комнату с необыкновенно высоким потолком, посреди которого темнела крышка продолговатого люка. Через потолочные щели проникали тонкие лучи света, и пылинки делали их похожими на длинные мутные сосульки. Вдоль стен, обшитых рубероидом, были раскиданы грязные подушки, а дальний угол был даже застелен протертой ковровой дорожкой. Но самое разительная особенность «кабинета» заключалось в том, что здесь, как показалось Кабанову, был чистый и свежий, как горный родник, воздух. У Кабанова даже голова закружилась, и желание вырваться на свободу стало просто неконтролируемым.