На следующий день наши люди по следам моей лошади нашли это место (носорог был еще жив), и, идя далее по кровавым следам, нашли остатки моего ружья и мой палец.
Рука была в ужасном состоянии. Вены торчали наружу. Плоть была изорвана в клочья. Кровь текла, как из зарезанного теленка. Я во время скачки пытался обвязать рану носовым платком, чтобы лошадь не испугалась запаха крови. Когда я достиг фургонов, моя жена и ее сестра сидели у костра, и я подошел к ним, стараясь улыбаться, чтобы не испугать их. Золовка указала на мою руку, которая была похожа на кусок сырого мяса, обвязанного пропитанным кровью платком. «Погляди, какую жирную дичь подстрелил сегодня братец Поль», сказала она.
Я попросил жену пойти в фургон и принести скипидар и бинты, чтобы перевязать меня, потому что я ранен. Потом я попросил золовку снять с меня пояс с боеприпасами. Она увидела, что моя кисть почти оторвана и спросила, как я себя чувствую, потому что я потерял много крови.
Мне пришлось вытерпеть перевязку со скипидаром, потому что скипидар хорошо «прижигает вены» и останавливает кровотечение. Потом я послал младшего брата на ближайшую ферму, находившуюся в получасе езды, чтобы достать еще скипидара. Герман Потгитер, убитый позднее кафрами, пришел ко мне вместе с братом. Войдя в фургон и осмотрев мою рану, он воскликнул: «Рука никогда не восстановится! Рана очень тяжелая!»
Он поспешно вышел из фургона, потому что был близок к обмороку, но его брат сказал, возможно, чтобы утешить меня: «Ерунда! Я видел хуже. Не забывай про скипидар».
Мы отправились на ферму. Там все стали говорить, что надо послать за доктором и ампутировать кисть, но я отказался добровольно калечить себя. Два сустава большого пальца были оторваны, но из раны торчал кусок кости, который надо было удалить. Я взял нож, решив это сделать, но у меня его отобрали. Попозже я взял другой и через подушечку большого пальца отрезал то, что было надо. Кровотечение к тому времени остановилось, но операция была очень болезненная. Болеутоляющего у меня не было, и я попытался убедить себя в том, что рука, с которой я так обошелся, принадлежит кому-то другому.
Рана заживала медленно. Женщина присыпали ее сахарной пудрой, и я своим ножом периодически удалял куски омертвевшей плоти. Несмотря на все лечение, началась гангрена. Мы пробовали разные средства, но ничего не помогало черные пятна распространялись уже до плеча. Тогда убили козла, вспороли ему брюхо, я положил туда руку и держал ее там, пока туша не остыла. Потом это бурское лечение повторили, и когда со вторым козлом сделали то же самое, моя рука почти зажила и опасность миновала. Рука заживала почти полгода; все это время я не охотился.
Я приписываю целительную силу этого лечения тому, что козлы паслись недалеко от реки Спекбум, где в изобилии росли разнообразные травы».
Такого рода случаи при том образе жизни не были чем-то выдающимся. И выжить в тех условиях могли только те, кто был на такое способен.
Охотничьи приключения всегда были для Крюгера любимой темой. Воспоминания о них он оставил в своих мемуарах и, по словам помнивших его людей, любил рассказывать о них во время бесед, причем даже в старости он помнил малейшие их подробности. А вот о своем участии в военных действиях он упоминал вскользь и никогда подробно на эту тему не распространялся, хотя стрелять в человека ему приходилось неоднократно.
В 1839 году четырнадцатилетний Поль принял участие в очередном походе на матабеле, а на следующий год еще в одном. Подробно он их не описывает.
Глава 10
Семейная жизнь Поля Крюгера
Оказавшись в Высоком вельде, Потгитер развил бурную деятельность. Территорию севернее Вааля он провозгласил новым государством, которое вначале было названо Мооиривердорп, а позднее получившим название Почефстром (это название расшифровывали как «река вождя Потгитера»), а себя его единоличным правителем. Принципы, которые он хотел сделать основой жизни этого государства, позднее были реализованы и получили название апартеида.
Тем не менее ссориться с местными племенами Потгитер не хотел. В короткое время он заключил мирные договора с Секвати вождем племени бапеде и Макваной, вождем батаунгов. У последнего он приобрел солидный кусок земли между реками Вет и Ваалем, что обошлось ему в 38 голов скота. Эта территория лежит южнее Вааля, и сам Потгитер вначале там и жил. Только в конце 1838 года сам он перебрался к северу от Вааля, на реку Моои, где и провозгласил основание нового государства, Вскоре Потгитеру пришлось перебраться еще севернее, потому что Англия объявила своими земли, лежащие южнее 25 параллели. Крюгеры пока оставались на месте.