Не трогайте! воскликнул я, шагнув вперёд, чтобы помешать бесцеремонным наглецам.
Но мне преградили путь дядьки раза в два больше меня.
Не волнуйтесь, доктор. Никто ничего не заметит, сказал «барин», и я вспомнил, где видел его, его фото, правда давнишние, были в нескольких делах, что попадались мне на глаза в разное время. Это был Виктор Викторович Викторов, или «Вито», как ему нравилось себя называть. И тут я понял, для чего они пришли. Внутренние органы целы у трупа этого?
И я понял, для чего он спрашивает, слава Богу
Вы смеётесь? Взрывная волна и огонь, какие там органы, спереди кости одни, сказал я.
Он посмотрел на меня.
И крови нисколько нет?
Крови? не понял я.
А громила, что стоял у трупа, достал из-за пазухи большой одноразовый шприц и, распаковав, воткнул трупу в шею. Я вздрогнул от ужаса, что ждало бы Таню, попади она к ним в руки, если они вот так запросто обращаются с мёртвым телом, церемонились бы они с ней, живой? Это уже не беспредел, это далеко за его гранью
Громила между тем кивнул и показал Вито шприц, полный тёмно-фиолетовой крови. Вито удовлетворённо усмехнулся, громила закрыл иглу колпачком и упаковал в заранее приготовленный пластиковый контейнер. После этого меня перестали прижимать к стене, и открыли дверь. Вито двинулся к выходу.
Благодарю, доктор. И ничего не было, вы ничего не видели.
А кто ему поверит?! заржал кто-то из мордоворотов, Вито тоже усмехнулся.
И это тоже верно. Всего хорошего, и вышел вон.
А за ним потянулись остальные.
Оставшись один, я подошёл к несчастному парню и поправил простыню на нём. Неслабый Вито ждёт сюрприз, когда они вырастят клон этого парнишки. Что ж, хоть так отомстит им за свою смерть. И это если у них вообще что-то выйдет из их безумной затеи. Из клеток крови вырастить клон не думаю, что это возможно. Наверное, если бы это в действительности была кровь Тани, я не позволил забрать её и неважно, верю я в то, что из этих клеток возможно вырастить клон или нет, я не позволил бы к ней прикоснуться и пусть они расстреляли бы меня здесь или просто свернули бы шею, но я не позволил бы, потому что перед этим покромсал бы их ножами и пилами, имеющимися здесь в изобилии
А сейчас я отправился в свой кабинет, чувствуя себя окончательно обессиленным, можно было бы отложить написание протокола, но я опасался, что кто-нибудь обнаружит, что «Таня» это парень и тогда всё насмарку. Так что, чувствуя, что делаю это из последних сил, я закончил протокол и оправил его по электронной почте следователю. И только после этого поднялся из-за письменного стола, оделся, и, шаря по карманам в поисках сотового, позвонить Платону и встретиться с ним, чтобы рассказать с глазу на глаз, что происходит, и вместе подумать, как дальше быть, вышел в коридор. Вот тут меня и ударило
Очнулся я уже в больнице. Надо мной склонилось грубое лицо с накрашенными губами и коричневой чёлкой над зелёными глазами, я не сразу понял, кто это, знакомое вроде лицо, но не могу вспомнить А потом всплыла в памяти визитка «Ковальчук Галина Петровна, кардиолог, к.м.н. », когда я эту визитку видел? В прошлом году?..
Валера, очнулся? Ну и хорошо Ты чего же не ешь совсем, гипогликемия, едва не копыта не отбросил Приступ аритмии случился, ты с этим больше не шути, работа, конечно, важная штука, но ведь могли и не довезти, и не откачать, ты что?
Откуда я её знаю, эту Галину Ковальчук?..
Но это всё ерунда, не важно, важно, что я понял, что Таня жива! Вот за эту мысль я уцепился. Жива, а значит и мне надо жить. Надо!
Где я? проговорил я, но получилось как-то не очень, в горле всё пересохло и заскорузло, говорить было сложно, даже больно.
Где-где в реанимации! как-то радостно произнесла Галина. Думали, не откачаем. Повезло тебе просто, рядом наши были, возле вашего морга, иначе, Валер словом, беру над тобой шефство, Вьюгин.
Мне было всё равно, хочешь, бери шефство, главное, что Таня не умерла. Поэтому я заснул со спокойной душой.
А через несколько дней меня перевели в кардиологию, и тут я в первый же день, вернее, утро, и встретил Платона, радуясь редкой удаче.
Теперь мы сидели с ним рядом на этой скамье посреди кардиологического отделения, где никто не мог нас подслушать, и размышляли, что же произошло и как нам теперь поступить. Когда я рассказал о Вито, Платон бледнел, и мне казалось, его вырвет.
А я, признаться, не очень и верил в то, что Таня рассказала тогда, показалось каким-то бредом. А то, что ты рассказываешь вообще за пределами реальности. Что, думаешь, правда, клон создадут? он посмотрел на меня.