Глава 2. Братья
Олаф очнулся от того, что его потихоньку, но довольно настойчиво, тарабанит по лбу чей-то палец, легонько цепляя кожу когтем. "Когтем?" лесник встрепенулся от этой мысли, открыл глаза и перекатился по земле на небольшое расстояние, случайно скинув с себя длинную куртку.
Проснулся, приятель? Давай, приходи в себя, солнце уже высоко.
Рядом с Олафом на земле сидел болезненного вида юноша. Лицом был из чужих краев. Через тонкую белую кожу сероватого цвета, просвечивали синие жилы. Волосы были короткими, серебристыми, с несколькими черными прядями, будто бы парень вдруг резко поседел, и пролил на себя пузырек чернил. Рубахи на юноше не было, и Олафу сразу бросились в глаза знаки, полукругом покрывающие его грудную клетку. Парень дотянулся до уроненной лесником куртки, встал, встряхнул ее и начал надевать, находясь полубоком к Олафу, так что тот увидел прорези на спине у этого изделия. У лесника сразу возникла мысль: "не тот ли это крылатый, что ребенка сбросить тогда грозился?", чувствуя гадкую неприязнь и вновь подступающий страх, подумал Олаф, но решил, что расспрашивать об этом своих пленителей не стоит.
Сет, время есть: в деревне все по домам попрятались, носа за двери не кажут. Только отправили баб скотину кормить, раздалось откуда-то сверху. Чувствовалось, что язык незнакомцам был не родным.
Олаф поднял глаза. На верхушке высокой сосны, стоя одной ногой на суку, а другой придерживаясь за ствол, вглядывался в сторону деревни мужчина. Пользуясь тем, что юноша отвернулся, Олаф просунул пальцы между кожей и цепью и попытался ослабить петлю.
Конечно есть, они в лес ближайшие пару дней не сунутся, я тебе гарантирую, хмыкнул Сет. Спускайся уже, бессмысленно сейчас на стреме стоять.
Мужчина послушно сиганул вниз, легко приземлившись на землю, будто бы спрыгнул с невысокой табуретки, а не столетнего дерева. Олаф сразу одернул руки вниз, надеясь, что случай выбраться еще предоставится и внутренне напрягся. «Обычный человек бы расшибся насмерть» от этой мысли у Олафа нехорошо засосало под ложечкой.
Спрыгнувший же бодрым шагом подошел к Олафу поближе, присел на корточки, заглянул к нему в глаза.
Я Аэлдулин, начал говорить он, выглядя вполне дружелюбно, насколько дружелюбно может выглядеть мужчина с грубыми длинными шрамами, пересекающими половину лица: четыре борозды брали свое начало на лбу, рассекали бровь и щеку, неравномерно заканчиваясь ближе к подбородку. Но глаз при этом был цел. А этот, незнакомец кивнул в сторону Сета, мой младший брат.
Младший брат при этих словах зарычал, оскалился, обнажая клыки:
Тебе давно уже пора забыть свое имя, как это сделал я. Чем чаще будешь вспоминать про эльфийскую жизнь, тем для тебя же хуже. Да и ни к чему этому рыжему, с нами знакомиться. Все равно он наверняка вздернется к вечеру.
Олаф пока молчал, переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Братья были сильно похожи. Если бы не черные пряди младшего и не шрамы старшего, сошли бы за двойняшек, но разница в летах чувствовалась. Да и старший выглядел немного здоровее. Во всяком случае, кожа хоть и была бледна, но все же была ближе к человеческой, даже сохранила еле заметный загар. Старший сжал губы, немного поклонился и произнес нарочито смиренным бесцветным голосом.
Мой господин, прошу простить мою ошибку.
Олаф, пользуясь тем, что пленители сконцентрировались друг на друге, стал тянуть цепь, стремясь освободиться.
Младший дернулся как от пощечины, поднес ладони к лицу, потер кончиками пальцев глаза возле переносицы:
О Боги, только не ты! Джастин, прости! парень открыл руки в примиряющем жесте. Я сам не свой последнее время, нервы ни к черту, взгляд юноши сильно смягчился и стал виноватым.
Забудь, старший печально улыбнулся. Видно было, что тема была достаточно болезненна для обоих.
Сет вновь обернулся к Олафу, когда тот еще не успел убрать от шеи руки. Он был уверен, что клыкастый заметил его попытки выбраться, и замер, ожидая нападения. Но юноша совершенно спокойно подошел и начал развязывать озадаченному Олафу руки, пока тот недоверчиво на него косился.
Ответишь на вопросы, с шеи петлю тоже сниму, продолжил Сет. Можешь не рыпаться цепь зачарованная, кроме владельца никому ее не снять.
А если владельца задушить, к примеру? буркнул Олаф.
Можешь попробовать, хохотнул Джастин. Нам воздух нужен, только чтобы говорить. Спорим, надоест тебе это занятие быстрее, чем устанут руки?