Я тебя правильно поняла? Ты написал мой портрет по памяти и вывесил его на всеобщее обозрение? На какой-то там выставке?
Не на какой-то там, а на своей! поправил Герман с улыбкой.
С какой целью? Опозорить? допытывалась Юля.
Юля, может хватит уже, а? Герман перестал улыбаться. Хватит комплексовать на ровном месте!
Я не комплексую! возразила девушка.
Комплексуешь! уверенно ответил он. Можно просто отдавать себе отчет относительно своей нестандартной внешности, а можно загоняться из-за этого, постоянно сравнивая себя с другими. У тебя как раз второй случай.
Я себя ни с кем не сравниваю, соврала она и отвернулась к окну. Тема внешности для нее была всегда болезненной, и она себя действительно сравнивала с другими, не в свою пользу, конечно. А может и правда, сама себе что-то там придумала и теперь переживает? И на самом деле не все так плохо?
Ладно, тон Германа смягчился. Так как насчет посмотреть картину? Кстати, ты же не против, что я написал твой портрет?
Очень мило! Ты сначала написал портрет, затем его вывесил, а теперь спрашиваешь: не против ли я? Надеюсь, в плане создания своих работ ты более последователен?
Да! рассмеялся Герман. Так что?
У меня работа, Юля была не против посмотреть. А если совсем честно, то она была категорически не против!
Галерея открыта до восьми. А ты до которого часа работаешь?
До шести.
Отлично. Значит, в шесть я буду ждать тебя здесь.
***
Герман толкнул широкие стеклянные двери, и они оказались в просторном помещении. Девушка-администратор поздоровалась и удивленно посмотрела на Юлю, затем перевела вопросительный взгляд на Германа. Тот кивнул.
Она самая. С картины, загадочно шепнул он. Девушка с пониманием закивала и заулыбалась.
Юля с любопытством разглядывала экспозицию. Картины были всюду. Большие и маленькие. Разные. Освещенные светом неярких софитов. Вот африканский мальчик в шортах, сидящий на корточках перед соломенной хижиной. В больших темных глазах застыло удивление. А вот усталый старик с морщинистым лицом, в выгоревшей на солнце рубахе, оглядывающий свои владения пшеничное поле. А вот крохотная рыжая девчушка со смешными косами, с выражением счастья на веснушчатом лице, прижимающая к себе двух котят, таких же рыжих. А вот и рыдающая старуха, почерневшая от горя и обнимающая покосившийся могильный крест Всюду были картины. А в них обычные человеческие эмоции: счастье и печаль, гнев и радость, сострадание и жестокость.
Герман вместе с Юлей переходил от полотна к полотну, молча, наблюдая за ее реакцией. По залу тенями, бесшумно, ходили немногочисленные в этот вечерний час посетители выставки. И тут Юля увидела себя
Да! Это была она, Юля. Без прикрас, как есть. Неровный длинный нос, широко расставленные серые глаза. Тонкие, ниткой, губы. Вязаная шапка и кашне, щедрыми слоями обмотанное вокруг шеи. Темный пуховик с капюшоном, отороченным искусственным мехом. За спиной ободранная спинка сиденья, кусок заиндевевшего окна.
Юля всмотрелась в маленькую табличку под рамой «Девушка в маршрутке»
Какая интересная барышня! услышала она за спиной. Отодвинулась, украдкой посмотрела на пожилую, интеллигентного вида, пару.
Чудо как хороша! воскликнула седовласая женщина в очках.
Весьма мила, определенно мила! подтвердил ее спутник, высокий старик, с тростью в холеной руке. Юля отошла еще на шаг. Покрутила головой в поисках скрытых камер. Это какой-то прикол, да? Всю жизнь она считала себя гадким утенком, а тут такие комплименты
Пара постояла немного, разглядывая ее, нарисованную. Затем направились к другой картине хмурому мальчишке, стоящему по колено в воде и держащему в худеньких руках длинное удилище.
К ее портрету тотчас подошла другая пара, молодая. В рваных джинсах и кедах с разноцветными шнурками. Руки обоих были покрыты татуировками в виде рун. Им бы в клубах тусоваться, а они картины рассматривают Видно, забрели случайно, от нечего делать.
Парень наклонился и громко прочитал:
Девушка в маршрутке Ага, так я и поверил. Да сразу видно модель, позировала в студии. Такие в маршрутках не ездят!
Ничё такая! Симпотная! сказала девушка, тыча в сторону картины татуированным пальцем.
Норм телка! согласился парень. Но ты лучше. Ты просто огонь!
Оба засмеялись, приветливо кивнули подошедшему туристу азиатской внешности и направились к выходу. Турист направил объектив своей шикарной камеры на картину. Восторженно приговаривал на японском, щелкая затвором.