Приятного аппетита, пожелал он и, повернувшись, исчез в кустах.
Голос его не был похож на голос счастливого человека, продавшего воздух за полторы тысячи рублей. Голос был расстроенным и даже разочарованным.
Ева прикончила гамбургер, запила водой. Потянулась к урне, чтобы выкинуть упаковку и пустую бутылку. Затем взялась за лямки рюкзака. От удивления разжала руки. Из переднего кармашка рюкзачка торчали две купюры: тысячная и пятисотенная.
***
Девочка в джинсовом комбинезоне рыдала так сильно, что плач гулким эхом разносился по всему пустынному парку. Ева свернула с аллеи и поднялась на маленький горбатый мост через узкую речку.
А ты чего тут одна, да еще ночью? Потерялась? спросила она. Погладила по черным, словно воронье крыло, волосам.
Девочка терла кулачками глаза, роняя крупные слезы.
Ну-ну, не плачь, Ева обняла ее, успокаивая.
Котено-о-о-к! Упа-а-ал! В реку-у-у! прорыдала девочка.
Котенок? спросила Ева. Перегнулась через чугунную ограду, всматриваясь в темную воду. А как он
Чьи-то сильные руки приподняли ее за ноги и перекинули через ограждение. Ева с воем преодолела четырехметровую высоту и рухнула в реку. Вода моментально пропитала одежду, а легкий рюкзачок, вдруг оказавшийся словно набитым кирпичами, камнем потянул вниз. Ева вынырнула, хватая ртом воздух. Девочка смотрела сверху, глаза полыхали желтым огнем. Она развернулась и побежала прочь, лишь волосы, иссиня-черные в свете фонарей, развевались на бегу.
Ева выругалась ей вслед, сбросила тянущий вниз рюкзак. Быстро работая руками, доплыла до берега. Выбравшись на каменистый, загаженный окурками и битым стеклом берег, упала навзничь, тяжело дыша.
Затем сняла кроссовки и вылила из-них воду. Разделась до белья и, дрожа от холода, принялась выжимать одежду.
Внезапно вспомнила, что в рюкзаке у нее был паспорт и пакет с наличностью. Поежившись, разбежалась и бросилась в реку. Ныряя, ощупывала руками илистое дно. Порезалась о бутылочное стекло, сломала ноготь о корягу, но через десять минут рюкзак все-таки нашла. Вынырнула и швырнула его на берег. Выплыла следом.
Да что происходит?! заорала она.
Рухнула на колени, в гневе вскидывая руки. Огонь, вырвавшись из ее пальцев, пылающим трассером устремился в кроны прибрежных деревьев. Листва мгновенно вспыхнула, на берег посыпались жареные вороны.
Ева испуганно икнула. Подхватила рюкзак и одежду, побежала прочь вдоль берега. Камни больно впивались в голые пятки.
Стоять! Это что за дела?! свет фар патрульной машины ударил в глаза. Она бросила одежду и рюкзак, подняла руки. Отвернулась от яркого света.
Кто такая? Документы! потребовал полицейский. Оглядел фигурку девушки, хмыкнул одобрительно. Почему в таком виде?
Упала в реку. Паспорт в рюкзаке, ответила Ева. Можно я оденусь?
Пьяная? Трезвая?
Да.
Что да? Пьяная?!
В смысле трезвая.
Доставай паспорт.
Руки расстегнули молнию на рюкзаке, достали из внутреннего кармашка влажный паспорт.
Так-так, посмотрим. Михайлова Ева Сергеевна. 2002 года рождения. Город Москва. Далековато. В Странногорске что делаем?
В гости приехала. Э-э-э к подруге. Можно я оденусь? Холодно.
Одевайся. В рюкзаке что?
Вещи.
Показываем.
Среди мокрых вещей обнаружился черный пакет.
В пакете что?
Деньги.
Показываем.
В пакете обнаружился большой комок слипшихся от воды пятитысячных купюр. Этого оказалось достаточно, чтобы Еву затолкали в машину и повезли в отделение. Для выяснения.
***
Девочка в джинсовом комбинезоне открыла дверь полицейского участка и бесстрашно направилась к дежурному. Тот отложил огромный бутерброд, привстал и уставился на маленькую гостью.
Девочка! Ты куда?
Дяденька! девочка подняла ладошку. Смотри сюда!
Куда? нахмурился дежурный. Взгляд его остекленел. Он замер с открытым ртом, из угла которого свисал кусок колбасы.
Сейчас ты отдашь мне ключи от камеры, ровным голосом сказала девочка, держа ладошку перед стеклянными глазами сержанта.
Сержант медленно отцепил от ремня связку ключей, протянул в окошко.
А теперь ты садишься и спокойно жуешь свой бутерброд, приказала девочка.
Полицейский сел, взял бутерброд и медленно поднес ко рту. Челюсти медленно перемалывали белый хлеб с колбасой, глаза продолжали смотреть в одну точку.