Что не так? спросил парень, утратив хрупкий душевный покой.
В деле, значит? Все? я позволил себе рассмеяться.
Так чё не так-то? начал закипать Лаврентий.
В каком деле, Маслин? я подался вперёд и накатился грудью на стол. Здесь, ткнул пальцем я в сторону аквариума, нет ни одного, способного на дело. Вы все умеете только реагировать. Знаешь разницу между «делать» и «реагировать»?
Ты что хочешь сказать?
Я хочу сказать, что задание моё выполнят все. Потому что это реакция. А заявление не напишет никто.
Почему это?
Потому что я не стану ни заставлять, ни Вам не на что будет реагировать, я не дам вам ни малейшего уже почти кричал я. Вы не-спо-соб-ны
Посмотрим, буркнул Лавр и развернулся к двери.
Ага, посмотри, посмотри, елейным голосом поставил точку я. И сразу письмо мне напиши. Послать бы вас всех к Елене-матери. Иди работать, рявкнул я и сам себе удивился.
Маслин ушёл, а я сидел и старался до конца прочувствовать новое для себя ощущение. Не успела дверь остыть от одного, как её уже тянул на себя другой мой коллега начальник из дружественного управления Серёга Лажальников.
Нама, пошли. Изя зовёт. Планёрку хочет, произнёс Серёга.
Грушевидное лицо коллеги улыбкой прикрывало сарказм и было похоже на сдобный пирожок с кислой начинкой.
Изя? При чём здесь?.. Не у Арта? удивился я.
Сергей сделал двойной дрыг бровями, и его щёки наползли на уши.
Полнолуние, шефа к людям тянет, ответил он.
Обломится. После общения с мамой ни капли крови.
Чего так?
Внуков хочет.
Понимаемо, ответил Сергей и вернул лицо в обычные границы. Пошли, пошли, поторопил он. Изя это непредсказуемо.
Что верно, то верно. У Ивана Захаровича планёрки происходили всегда спонтанно, эпохально и блистательно. Отчасти потому, что без особого повода он их не собирал, а уж если организовывал, то только в часы вдохновения.
Изя был Шеф, он же Босс. В целом по укладу и по структуре компания наша мало чем отличалась от других фармацевтических глыб. Где-то сверху жили Солнцеликие. То был иной мир, нам недоступный. Чуть ниже устроились боссы. Этих уже можно было потрогать за руку, но сопровождать рассудком полёт их мыслей тоже непросто. Они полубоги: вне реальности, но с воспоминаниями о её существовании. Ниже, под боссами, балансировали замы чаще яростные личности, но сложные люди.
Как я уже говорил, в нашей прогрессивной дирекции роль босса исполнял Изя. Если по версии матушки и батюшки Иван Захарович Яковлев. Плотный, как орех, дядька лет эдак за шестьдесят. Крайне боевой, с ломоносовским лбом и купеческой бородой. Ходили слухи, что директорство у нас служило ширмой для его тайных дел, но если кто и знал о реалиях, то помалкивал. Отношение к Изе было тёплое и уважительное. Головы он сносил махом, но ласково. С отеческой любовью. В последний год с ним происходило что-то непонятное. Мы связывали это с появлением в соседнем кабинете персоны по фамилии Броздов. То был высокий, мосластый мужик с хмурым и морщинистым лицом. Впрочем, о нём я расскажу чуть позже.
Роль зама у Изи выполнял Арт, он же Заг. Полностью Артемий Никифорович Загонов, престарелый и круглый, как шар, энтузиаст. Персона внутренне сложная. Как зам, он демонстрировал необычную, но очень эффективную технику управления. Заг забил на планирование, делегирование и прочую абстракцию и всецело отдал себя служению. Подчинённые его не любили, но побаивались. Он знал это, но нашёл самоуспокоение во фразе «сильных и умных никогда не любят». Сильным он точно не был. Про ум судить не могу: его образ мыслей существенно отличался от моего.
Планёрки у нас проходили по вторникам в кабинете Зага. Сегодняшнее отклонение от традиций сулило нечто. С финалом размером в полугодовую занятость всей дирекции.
Сергей дождался, пока я соберу «типа нужные» бумаги, и мы сквозь притихший отдел вышли в коридор. Кабинет Изи был этажом выше, так что было время обсудить предстоящее сборище.
Куплет второй
Планёрка
Лучшие сыны дирекции стягивались в приёмную. Впрочем, может и не лучшие, но точно самые высокооплачиваемые. В помещении царила нервозная расслабленность. Те, кто пришёл пораньше, уже заняли маленький диванчик в углу и стул у стола секретарши. Остальные перемещались, здоровались, сторонились. Иногда слышался вопрос: «А почему у Изи?» Ответом в лучшем случае был многоговорящий взгляд. Для особо уважаемых пожимание плечами.