«Ты предлагаешь изменить естественных ход вещей? Герцог не мой слуга я не могу придать ему сил. Судьба человека оборвется поутру. Люди изобрели весьма суровые казни даже останься у тебя энергия, не сможешь удержать его душу в том, что от него останется после».
«А если оборвется жизнь человека, но он станет кем-то еще? с мольбой, хватаясь за безумную надежду, мысленно выкрикнул в пустоту Жрец. Кем-то, кто сможет верно служить вам, так же как и я?»
Смерть не отвечала. Тишину нарушало только исступленное рычание герцога, стершего в кровь руки в стремлении освободиться. Когда за ним придут палачи наверняка накачают его наркотиками или дадут парализующий яд, чтобы тот не смог превратиться в волка и освободиться. Увы, он был слишком вымотан в бою. Обратиться сейчас, значило потерять сознание до утра слишком много энергии уходило на метаморфозу, а он и так уже недавно предпринимал безуспешную попытку высвободиться в образе волка.
«Он должен сам дать согласие. Убеди предстать передо мной». вновь раздалось в голове некроманта. Интонацию, как всегда, было толком не разобрать, но раз ответила Значит, действительно шанс выжить появился.
Жрец в волнении облизнул пересохшие губы и начал ползти в сторону разделяющей его и герцога решетки. Благо, было недалеко. Аллар не сразу заметил движение Жреца навстречу. Когда тот начал пытаться сесть рядом, просунул руки сквозь прутья и помог принять полусидячее положение.
Господин! Прошу, выслушайте до конца, прежде чем впасть в ярость, возбужденно прошептал Жрец.
А валяй, по-простецки махнув рукой, согласился герцог. Он был готов отвлечься на что угодно, лишь бы не думать о предстоящей казни. К тому же, интонация Жреца заинтриговала. Бесплодные попытки вырваться утомили, и он вновь сел на землю темницы, прислонившись спиной к решётке, почти прикасаясь к спине друга.
Зная буйный нрав правителя, Жрец с трудом подбирал слова. Стражники не обращали внимания на их беседы, но могли бы помешать, заподозрив неладное.
Серьезно. Следите за речами, поскольку вам не понравится то, что я скажу Жрец замолк, и только когда почувствовал утвердительный кивок своего господина, продолжил:
Вы можете до меня дотянуться. В моих волосах у корней, близко к затылку прикреплена капсула с ядом
Ни за что! Аллар вскочил на ноги и отпрянул от решетки, Я не стану! Я хочу видеть их глаза! Буду являть к ним призраком к каждому в кошмарах! Прокляну, пусть я и не имею твоего дара, и Первая Матерь меня услышит и внемлет! Горло перегрызу всем, до кого смогу дотянуться! Изменники! герцог со злостью пнул решетку. Затем, поборов вспышку гнева, уже спокойно добавил, Благодарю тебя за желание дать мне легкую смерть. Ты единственный, кто остался мне верен.
Сядьте! И выслушайте до конца! недовольно рявкнул Жрец, повышая хриплый голос и закашлялся.
Аллар тяжело дышал, но окрик друга его отрезвил. Жрец всегда говорил спокойно и полушепотом. А уж позвонить себе повысить на него голос И плененный герцог был слишком вымотан, чтобы гневаться на единственного оставшегося в живых друга. Сплюнув и ворча нечто нечленораздельное, Аллар сполз по решетке обратно, чтобы его ухо оказалось как можно ближе к губам Жреца. Один из охранников, молодой, из свиты Вартана, отложил карты, встал и подошел к узникам.
Мой лорд! То есть, заключенный! Не нужно так шуметь! Рассадят-с вас как пить дать. И так смилостивились, удовлетворив последнюю просьбу, провести ночь перед казнью рядом, парню явно было очень неловко.
Ты, пес, рот закрой, пока зубы целы! Аллар вновь вскочил на ноги, сжав кулаки. Он прекрасно понимал, что в клетку к нему без особого приказа брата никто не сунется, а почесать кулаки очень хотелось.
Оставь их, Гарт! Некромант стянут зачарованной цепью и выжат досуха, ничего они не сделают! Дай любовничкам попрощаться лениво протянул второй стражник, оставшийся за столом. Он одним глотком допил кружку с неизвестным пойлом, крякнул и ушел отлить.
Жрец и герцог почти одновременно закатили глаза к небу. Пусть их считают кем угодно, лишь бы отстали до утра. Гарт остался у решётки Он мялся, нервничал и смущался, а потом, немного подавшись вперед, прошептал:
Вы меня не помните, наверное. Позапрошлой осенью судили меня за воровство. Украл тогда хлеба семью накормить было нечем в Подвинках Вы там гостили, оттого и до вас дело дошло. По указу мне надобно руки рубить, а вы тогда смилостивились. Велели плетей надавать, да отписали родным еды. А после барона казнили, да цены на хлеб и на все остальное снизили. Я Не знаю я толком, каким слухам верить. Да вот, служба Вы простите, я человек подневольный. Могу только разве что воды принести Или попробовать шею свернуть перед рассветом. На козни вашего некромансера все свалят, все равно же вам не жить