Да что ты привязался к этой двери? не выдержал Горан.
Вот и я спрашиваю тебя, Горан, прогремел Сэл, что ты привязался к этой двери?! Пять лет! Ты занимался ничем пять лет! Ты стал счастливее? Ты обрел семью? Родил сына? Я понял бы, если бы ты отказался от магии навсегда, но ты как одержимая мамаша, которая портит жизнь своему собственному ребенку: и удержать возле себя нет возможности, и отпустить нет сил. Чего ты добился? Ты был единственным, кто был способен разделить с Котцей бремя ответственности, и ты должен был делать это с достоинством и благодарностью! Котца дал тебе столько, сколько не причиталось никому с начала времен! И знаешь почему? Потому что он верил в тебя, и потому что он в мудрости своей предвидел сложные времена Ишанкара! Но он не мог предвидеть, что ты, вместо того, чтобы стать ему надежной опорой, будешь бегать от собственной тени! Да, я знаю Закон, ты волен выбирать свой путь, но только после того, как твой Долг будет отдан! И я также знаю, что никто не освобождал тебя от Долга!
Сэл замолчал, словно боялся сорваться с обвинений на оскорбления. Горан несколько раз лениво хлопнул в ладоши.
Браво. Отличная речь. Можно подумать, что ты готовился к ней все три тысячи лет.
Сэл оперся рукой о спинку кресла.
Я догадываюсь, что ты не веришь ни одному моему слову.
Ты сегодня слишком много догадываешься, и в половине случаев мимо.
Скажи мне, Горан, почему мне должно быть стыдно? устало спросил Сэл. Ты прекрасно понимаешь, что если Ишанкар канет в Лету, вас всех, в особенности трейсеров и некромантов, перевешают на смоковницах. Или же собственные семьи сдадут вас в сумасшедшие дома, и вы, непонятые, будете медленно угасать от безысходности, потому что вам будет некуда пойти. Что было бы с тобой, если бы Котца вовремя не взял тебя под крыло? Ты думал, он принуждает тебя служить, побуждаемый гордыней? Нет, Сэл покачал головой. Просто это единственный выход. Вы, молодые, сказали бы «единственный способ социализации мага в современном мире».
Горан хохотнул. Сэл грустно улыбнулся.
Монсальват давно не использует запрещенные дисциплины. Дрезден закрыт и существует подпольно. В Азии подменили магию медитацией, но, слава богу, сохраняют традиции боевых искусств. Торхильдфиорд скатился в примитив, хотя, пожалуй, он в лучшем состоянии, чем все остальные, о которых даже нет смысла упоминать. Вот и выходит, что Ишанкар единственное место, где время остановилось, чтобы сохранить ваши умы и ваши души для Всевышнего, чтобы на последнем суде вы смогли объяснить ему, как вы поняли его волю сделать вас магами: как дар или как проклятье. И в зависимости от этого В зависимости от этого вас и будут судить.
Сэл затих и уставился в окно, и Горан подумал, что так делают подростки, женщины и старики, чтобы сдержаться и не заплакать, но Горан не верил, что Сэл был способен плакать.
Что молчишь? через некоторое время спросил Сэл.
Ты говоришь я молчу.
Я прав? Ну хотя бы в целом я прав?
Прав, подтвердил Горан. И если бы все это высказал мне кто-нибудь другой, а не ты, я бы даже, наверное, устыдился.
Горан, Сэл вернулся в кресло. Я говорю тебе все это не для того, чтобы увидеть твой стыд и раскаяние. Если хочешь, я не получаю от этого удовольствия. Как и ты, я думаю.
Да уж, согласился Горан. Понимаю, почему тебя называют старым лисом. Положим, я признаю, что мой побег в реальный мир не удался. Положим, я признаю, что все пять лет меня терзает чувство вины перед сэром Котцей. Да что там мелочиться, я признаю и соглашусь со всем, что ты сказал, Горан испытующе посмотрел на Сэла.
Но? подтолкнул его Сэл.
Мои признания мало что изменят, потому что ты пришел не для того, чтобы учить меня жизни.
Нет, хотя и не без этого, осклабился Сэл. Я пришел изменить твою жизнь, и он, как профессиональный телевизионный проповедник, простер руку в сторону своего единственного последователя.
Горан боялся, что раз Сэл смог выйти за черту, то, возможно, и одного его прикосновения может быть достаточно, чтобы они не дай бог смогли вечно общаться в межреальности.
Обижаешь, Сэл заметил движение глаз Горана. Я думал, мы начали доверять друг другу. И хотя смерть не так страшна, как кажется тем, кто не умирал, я не стану сейчас забирать твою душу, ты мне нужен живым.
Горан недобро засмеялся в ответ и с мстительным удовольствием сказал: