* * *
На свое двадцатитрёхлетие в подарок от провидения я получила не только высокую температуру, но и его визит. Это произошло через месяц после нашей первой встречи. По просьбе редактора я вышла на работу больная, было тяжеловато, и когда в конце дня он появился, тихонечко открыв дверь (наши сотрудники, да и посетители, врывались всегда шумно и нагло!), я даже не знала, радоваться мне или нет
Опомнилась, предложила чаю. На мои расспросы, чем занимается помимо прекрасных рецензий, без воодушевления ответил: «да ничем, диссертацию пишу» как будто речь шла о работе грузчиком. Я, наверное, так и сияла, и он, уже оживившись, признался, что вообще-то ещё и прозу, и вот первый роман даже скоро выходит в Москве.
С писателями местными, матёрыми прозаиками и юными поэтессами, я сталкивалась-общалась едва ли не каждый день, а некоторых даже доводилось по долгу службы интервьюировать. Эх Участие в Межобластном слёте, грамоты от Администраций и Организаций в общем, сплошные достижения Или, например, Иннокентий. Если он открывал рот заговорить о книгах и музыке, то говорил всегда, как свойственно потомственному технарю-интеллигенту, с дилетантским пиететом, даже с раздражающим придыханием! Как о Культуре с большой буквы, как о каком-то «пеплуме» и «Олимпе»! Если он, «сын своих родителей», мог запросто обронить «обожаю музеи и путешествия» То «мой брутальный грузчик», напротив, рубил сплеча, взвешивал на руке шедевры и мнения и на глазах играючи отсекал лишнее. В двух предложениях он закручивал такое, от чего коллеги-журналистки, если вдруг удосужились прочесть свою же газетёнку, ещё долго интеллигентно-праведно охали!
По счастью, книга как раз была у него с собой на дискете, и он запросто согласился дать мне её почитать, так сказать, одной из первых. Хотела ли я быть его «одной из первых»? Пусть и в ломающей тело и в глубине души уже и саму душу! горячке да!!
Предложил пойти выпить пива, и через полчаса мы уже сидели в баре с литературным названием «Три товарища». Однако Ремарком тут, понятно, и не пахло, место было, мягко говоря, весьма далеким от какого бы то ни было искусства вообще. Едва слыша друг друга из-за орущей неприятной музыки (а я ещё от температурного шума в ушах), мы оба, собственно, не знали толком, что сказать
О чём же именно будет ваша диссертация? обращаюсь к нему на вы, борясь с привычно-журналистскими интонациями.
Платонов и Набоков, заявляет он, как будто с треском сталкивая бильярдные шары, проверяя, произведёт ли взрыв совмещение двух абсолютных антиподов.
Ну они же я едва лишь вздрагиваю.
Да, радуется он, не давая перевести дыхание, материя и антиматерия, антимиры. Один хтонический дух, восславляющий вышнее. Другой дух стиля, языком языка фиксирующий мимолётное Как совсем сбрендивший под старость Иудушка Головлёв антипод Дон Кихота. Но это всё литведческая хрень. А вообще о девочках.
Тут у меня в глазах мелькает смутная тень файла, который был на дискете рядом с романом, но такое не забудешь «Лолита», Достоевский и Набоков. (Всё же не Платонов?!.)