Карлушина, на какой такой бал ты собралась в вечернем платье? Скромнее нужно быть! пакля волос на голове директрисы тряслась от негодования, а Карлушина, активистка и слегка отличница, вжимала голову в тощие плечи.
Но Сеньке, которому только что исполнилось семнадцать лет, все было нипочем, в интернате оставалось жить меньше года. Вместе со своим дружком вертлявым Борькой из параллельного класса (Борька попал в детдом не как все, его родители сплавили целенаправленно) они ночью перед приездом чиновника прокрались сквозь актовый зал к елке. Новогоднее дерево с подрагивавшими от сквозняка полосками «дождика», украшенное гирляндами и тонкой хилой облезшей звездой, встретило их угрюмо. Свои письма, воровато оглядываясь, парни повесили на соседние ветки и, пригибаясь, ретировались в спальни. Что содержалось в их письмах, они друг другу не сказали.
На следующий день никто не заметил их хитрости. Прижимистая директриса лебезила перед пузатым чиновником, заглядывала ему в глаза и жеманно улыбалась (явно хотела обсудить некоторые вопросы после праздника). Она не удостоила своим взглядом новогоднюю елку, на которой образовалось пару дополнительных украшений, и Сенька с Борькой перемигнулись первый этап был пройден. После небольшого праздничного концерта чиновник-пузан (как сразу его окрестили дети) поднялся на сцену. Его туша на слоновьих ногах на ступенях сцены раскачивалась, словно маятник. Спустя минуту чиновник, услужливо поддерживаемый за локоток директрисой, приступил к распечатыванию трех заветных конвертов. Первые два конверта принадлежали ребятишкам из младших групп, маленькому чернявому парнишке с острыми глазками досталась поездка в государственный детский лагерь, а худенькой девочке с косичками и вздернутым подбородком обещание приобрести куклу.
Сенька всерьез не надеялся, что его конверт будет третьим, скорее, всю эту операцию он провернул ради забавы, но ему повезло. Пухлые пальцы чиновника сняли именно его конверт с елки. Когда пузан наконец достал вложенную в конверт бумажку и приступил к ее чтению, брови его полезли вверх.
«Арсений Безродный. Мечтаю попасть в кругосветный круиз на лайнере Коста Грандиоса».
Маленькие глазки чиновника испуганно заметались после прочтения Сенькиного желания, обшарили зал и вернулись к директрисе, которая стояла ни жива ни мертва. Пакля волос вздрогнула, очки сползли на кончик носа, а тонкие губы искривились от досады и страха:
Я, я Извините, это ошибка, начала было мямлить директриса, давайте попробуем другой конвертик, подобострастно затараторила она.
Отчего же другой, на лбу мужчины появилось несколько складок, чиновник явно был недоволен, но сумел сдержать себя в руках. Безродный Арсений, подымись.
Сенька впился пальцами в подлокотники кресла с торчащим из-под обивки желтым поролоном.
А-Арсений! перешла на фальцет директриса.
От этого полувизга-полустона Сенька подскочил со своего места во втором ряду и поймал взгляд маленьких глаз чиновника. Тот, несколько мгновений хмурясь, буравил взглядом детдомовца, его три подбородка гневно замерли и перестали колыхаться, но в итоге чиновник буркнул:
Будет тебе твой круиз.
И направился к выходу из актового зала. Повисло неловкое молчание.
Директриса всплеснула руками и засеменила за чиновником, даже не взглянув на Сеньку.
А он так и остался стоять возле своего кресла, очнувшись, только когда его за руку тронул Борька:
Красавец! Видел, как она недовольна?
Атлантический океан, Карибы. На 500 км восточнее острова Барбадос.
Круизный лайнер Costa Grandiosa.
14.326053230750478, -53.39340418745563
02:00 26 января
Проснулся Сенька от грохота на камбузе. Резко вскочив, он с размаху врезался лбом в верхнюю полку и тут же осел на пол. Некоторое время пришлось упорно тереть ушибленный лоб, пока боль не отступила, приложился он неслабо.
Стараясь не задеть ничего в подсобке, он сделал шаг к притворенной двери и приник ухом к похолодевшему металлу. Тишина.
Сенька простоял так минуты три, посчитав, что в его ситуации лучше перебдеть, чем недобдеть. Когда убедился, что никаких звуков больше нет, приоткрыл створку на пару сантиметров. Сквозь щель были видны панорамные окна и чистое звездное небо над спокойным океаном. Он постарался осмотреть всю кухню, но видел только правую ее сторону, а слева оставалось пространство со столами и холодильниками. Ни звука. Осмелев, Сенька расширил проем и опять ничего опасного не увидел, только теперь в поле его зрения попала и дверь выхода на палубу, она по-прежнему оставалась закрытой.