Дверь распахнулась, вооруженные люди в милицейской форме втащили в избу отца. Голова его безжизненно моталась из стороны в сторону. Один их милиционеров видимо, главный начальник пальцами раскрыл веки отцовских глаз, заглянул в них и хрипло сказал: «Готов». Вокруг головы отца по полу расплывалось густое, как кисель, багровое пятно.
Таким же багрянцем занялся и новый день после того, когда его отца куда-то увезли. Как похож был свет того утра на нынешний закат за стенами этой тюрьмы на колёсах! Мелькнув белым домотканым платком с вышитыми на нем красными аистами, в рдяном сумраке растворилась мама.
Всю ночь Алесь и Павлинка, не сомкнув глаз, бедовали на полке, сработанной из грубых неотёсанных досок. Павлинка иногда плакала, прижавшись головой к плечику братишки. Алесь нежно гладил её волосы и тоже давился слезами. Вагон качался. Колёса железно стучали. На разных полках слышались вздохи, бормотанье и стоны.
Грохот откатившейся утром вагонной двери воспалил в ребячьих сердцах огонёк надежды, но тут же и заглушил его: мама не вернулась. Окружающие люди поглядывали на детей с молчаливым сочувствием. Только одна женщина, проходя мимо, вполголоса посоветовала: «По вагонам пошукайте, покличьте!»
Взявшись за руки, они пошли вдоль состава, выглядывая среди вышедших на прогулку переселенцев родное лицо: может быть, мама перепутала ночью вагон и теперь тоже ищет их? Они несколько раз обошли поезд из одного конца в другой, но мамы нигде не было. И вдруг Павлинку осенило: надо идти к начальнику эшелона! Ведь именно к нему увели маму в конце вчерашнего дня!
Возле вагона с плакатом прохаживался солдат: гимнастёрка и шаровары наглажены, хромовые сапоги сияют чёрным глянцем; карабин не свисает с плеча, а крепко прижат к нему, фуражка прямо на голове, а не на затылке и не набекрень. Такой опрятный вид охранника вызывал почтительное доверие!
Здравствуйте, дяденька солдат, поприветствовала Павлинка голосом, которым дети обычно просят подаяние. Как нам найти начальника поезда?
Привіт, дітки!
Солдат некоторое время разглядывал детей: на девочке ситцевое платьице в горошек, вязаная кофтёнка, белые носочки и туфельки; мальчик в штанишках до колен, пиджачке и рубашке, расшитой на груди, на ногах добротные ботинки. Ухоженные, чистенькие детки!
Карие глаза солдата приветливо сощурились и концы пшеничных усов смешливо заморгали.
А нащо він вам?
У нас мама пропала.
Як пропала? Коли?
Вчера вечером. Пришёл какой-то дяденька солдат, сказал: «Начальник вызывает!» И увёл маму. И вот нет её. И мы нигде её найти не можем.
Павлинка заплакала. Зашмыгал носом и Алесь.
Погодь, погодь, дівчинко, солдат погладил худенькое плечико Павлинки. Не розводь сирість! Як усе сталось?
По мере того, как Павлинка, давясь слезами, рассказывала, глаза солдата наполнялись темнотой и усы нервно дёргались.
А бійця запам'ятали чи ні?
Он пьяный был. Мордатый такой. Грязный. Маму торопил: «Давай мамка, давай!» Да вот же он! почти вскрикнула Павлинка, показывая рукой, и даже сделала несколько шажков в сторону поезда.
В тамбуре вагона, прицепленного к вагону начальника поезда, солдат справлял малую нужду, не обращая внимания на людей, проходящих мимо. Скотское поведение охранника и остановило Павлинку. Она стыдливо прикрыла лицо ладонью и отвернулась.
Свиня вона і є свиня: совісті вже зовсім нема! усатый плюнул и загородил собою охранника от глаз Алеся, который оторопело смотрел на это явление взрослого мужского бесстыдства.
Ось шо, дітки, солдат привлёк к себе Алеся и Павлинку. Не ходіть туди, не шукайте начальника: погані то люды! І в вагон не вертайтесь! О-о-он бачите хатки? он показал рукой по ходу поезда. Кілометри за три чи п'ять там город. Йдіть туди, знайдіть міліцію! В міліції про все розкажете. А сюди, солдат кивнул на вагон с плакатом, зась! Загинете, як ваша мамка! А зараз ідіть до паровозу, ждіть мене там. В мене скоро зміна, так що я швиденько. Звуть меня дядько Тарас.
Солдат достал из кармана шаровар белый платок, развернул его и протянул Алесю и Павлинке несколько кусочков колотого сахара.
Беріть! Нічого, нічого, тримайте хвіст пістолетом! карие глаза его потеплели. Ну, йдіть собі!
От паровоза несло густым теплом и остро пахло разогревшейся смазкой. Он сипел, пыхал паром и казался живым. Павлинка и Алесь с истовым интересом разглядывали его, опасаясь, как бы охрана не прогнала их. Но два солдата, сидевшие впереди паровоза на рельсах, о чём-то оживленно говорили, не обращая на детей особого внимания: не они первые, не они последние приходят поглазеть на этот большой диковинный самовар на колёсах.