«Осторожно!» кричал он мне, когда я хваталась за металлическое ограждение и свешивалась вниз, разглядывая крошечные машинки и людей. Он бросал косые взгляды из-под своих очков с огромными линзами, а ноги его были такими длинными, что мне казалось, что он сам ростом с окружающие нас небоскребы. «Иди сюда, дай я тебя сфотографирую».
А иногда мы стояли вместе и смотрели на запад, в сторону реки Гудзон, и пытались разглядеть крошечный видный нам оттуда кусочек Нью-Джерси. Город под нами как обычно жужжал и гудел, а ветер трепал мои волосы и танцевал вокруг нас. Мне нравится мысль, что в те моменты мы оба были счастливы, и оба представляли, что мы парим над городом, словно супергерой и спасенная им девочка.
1
Все началось в Нью-Йорке
1913 и 1981
Папуля Джо как-то рассказал мне, что мог и вообще не появиться на свет.
«Моя мама хотела избавиться от меня», со смешком сказал он.
Моя прабабушка Роуз обнаружила, что беременна, спустя всего девять месяцев после того, как родила мою двоюродную бабушку Беатрис. Роуз работала пуговичницей[3], а мой прадед Гарри был портным, так что Роуз считала, что они не могут позволить себе завести еще одного ребенка. Она умоляла своего двоюродного брата Иззи, работавшего аптекарем, помочь решить проблему с беременностью. Когда он наконец поддался уговорам, то дал ей таблетку и велел уходить на все четыре стороны. Роуз с облегчением выпила таблетку и решила, что теперь-то все кончено. То была таблетка аспирина.
Папуля Джо родился 11 октября 1913 года.
Вырос он в Рочестере, штат Нью-Йорк. Его отец, Гарри, приехал из английского города Лидс по ту сторону Атлантического океана. В Рочестере у него было много родни, в том числе двоюродный брат по имени Хайми. Хайми был высоким и привлекательным мужчиной и пользовался большим успехом у женщин. В свидетельстве о рождении Папули Джо прадедушка Гарри написал «Хайми Саймон». Роуз об этом даже не знала, потому что умела читать только на родном русском и на идише. Но когда ей рассказали, пришла в лютое бешенство. Она хотела, чтобы Папулю Джо назвали Джозефом в честь ее брата. И даже несмотря на то, что ей в итоге удалось добиться своего, и все звали дедушку Джо, в документах все равно остались старые данные. Официально он всегда тайно был Хайми.
Семья называла свою квартиру «апартаментами». По форме она напоминала вагон поезда, так что передвигаться в основном приходилось или вперед, или назад. В передней части располагалось ателье Гарри по пошиву одежды, а окна были не во всех комнатах. По воскресеньям, когда Роуз и Гарри заканчивали читать газету, они отдавали разворот с комиксами Папуле Джо и его сестре, Беатрис. Вдвоем они раскладывали страницы прямо на полу передней комнаты, где им была доступна новомодная роскошь электрического освещения, проведенного в магазин.
Рочестер в те времена был индустриальным городом. Там располагалось множество фабрик, в том числе завод по производству фотопленки Eastman Kodak и конгломерат по производству оптической аппаратуры Bausch + Lomb. Когда Папуле Джо было 14, он пытался внести посильный вклад в финансы семьи и продавал по два цента газеты на углу у здания Kodak и в вестибюле Bausch + Lomb. Многие годы спустя этот опыт помог ему создать Newsboy Legion («Легион мальчишек-газетчиков») для DC Comics. В комиксе[4] рассказывалось о группе сирот, живущих в Трущобах самоубийц в Нью-Йорке[5] и продающих газеты.
Будучи ребенком, Папуля Джо хорошо знал только Рочестер, но, конечно же, видел благодаря фильмам и множество других мест, в том числе Бродвей и Большое Яблоко[6]. Он с самого раннего возраста мечтал переехать в Нью-Йорк, но, после того как закончил старшую школу, все же остался в Рочестере, устроился иллюстратором в местную газету и стал копить деньги.
В 1937 году, в возрасте 23 лет, одевшись в прекрасного качества пиджак, пошитый отцом, дедушка наконец отправился попытать счастья в большом городе. Мне нравится представлять, как Папуля Джо взволнованно шел по улицам, широко шагая, полный надежд и амбиций. Позже, когда он уже обзавелся семьей, он переехал на Лонг-Айленд, но, когда моя бабушка умерла в возрасте 84 лет, вернулся в Сити[7], найдя утешение в энергичной динамике этой части города. Ему никогда не нравилось покидать этот район.
Несмотря на то, что сам Папуля Джо находил историю про аспирин очень забавной, мне было грустно представлять себе мир, в котором его бы не было. Дело не только в том, что тогда не родилась бы моя мама, а потом и я, но и в том, что тогда бы не появился и Капитан Америка, который, в общем-то, был настоящим гербом и знаменем нашей семьи. Я представляла себе огромный ластик, стирающий Капитана Америка с полотна реальной жизни, начиная с головы, постепенно опускаясь к щиту и, наконец, до самых кончиков его красной обуви. А затем его просто не становилось.