Ну что, братцы?.. С чем едете?..
Победа! крикнул скакавший впереди Иван Сукин гонец Михайлы Воротынского. Побили басурмана!.. Вдребезги!!!
Разбили! не в силах удержать радость, заорал и Ванька Воейков, сорвав с головы шапку и размахивая ею. Победа!..
Слава! потрясая бердышами, дружно, радостно, хотя и вразнобой вскричали стрельцы-привратники. Спасены!.. Спасибо, Господи!.. и крестили подъехавших. Благослови вас Господь за добрую весть, братцы!..
Где государя-то искать, служивые? на мгновение чуть придержав кобылу, спросил гонец.
В Софии он, молится!..
Благодарственно махнув рукой, Сукин решительно взял правее видать, случалось бывать в Великом Новгороде и раньше.
Вокруг строгого высокого Софийского храма с белёными стенами толпился народ: ратники, мастеровые, монахи Заслышав торопливый топот множества копыт, оглядывались, а, увидев трепещущий над вершниками вестовой флюгер, поспешно расступались.
Гонец бросил повод на шею тяжело водившей боками лошади, соскочил на землю затёкшие от долгой скачки ноги повиновались с трудом. Устремился к распахнутым чугунным дверям, покрытым какими-то отлитыми фигурками. Стараясь не отстать, Воейков поспешил за ним хотя и не по чину ему, в общем-то. Юношу переполняла радость, хотелось если не самому сообщить о победе государю, то хотя бы присутствовать при этом моменте.
К государю от воеводы Воротынского! Иван Сукин, сдёрнув шапку и торопливо обмахиваясь летучим крестом, решительно вклинился в раздавшуюся под его напором толпу. Где царь-батюшка?..
До того Меньшому Воейкову видеть государя Ивана Васильевича не доводилось. Однако теперь распознал его мгновенно. Хоть и выглядел тот не по-царски: в простой холщовой рубахе, с крестом тёмного дерева на суровой нитке, босой а пол-то каменный, холодный, местами неровный, выщербленный Только перстни с драгоценными каменьями сияли на пальцах царёвых по всей видимости, просто по рассеянности не снятые.
Но не по сияющим самоцветам узнал юноша царя. По взгляду! Видный высокий сухощавый мужчина с выбритой головой, длинными усами и тёмно-рыжей бородой смотрел на протиснувшихся к нему гонцов тревожно. Тревожно-то тревожно, а и властно; сразу чувствовалось, что это человек крутого нрава, и право на такой норов имеет природное. Могучие руки крепко сжимали посох с железным осном и литым же фигурным навершьем.
Победа, государь! чётко и коротко доложил гонец, торжественно перекрестившись. Воевода твоего войска князь Михайла Воротынский велел сообщить. Орда Девлетки разбита наголову, у него сын и внук в сече полегли, сам же хан едва вырвался и ноги в степь унёс Советник евонный ближний в полон захвачен, сюда его везут на твой суд
Царь ничего не ответил гонцу. Отвернулся к иконе, вскинул бороду, широко наложил на себя крест.
Слава тебе, пресвятая Богородица! Слава, святые заступники!
А по залу покатился сдержанный восторженный гул.
Обстоятельно говорили позднее.
В воеводином подворье накрыли щедрые столы. За центральным уселся сам государь, за другими приближённые. Пригласили и привёзшего добрую весть гонца, дозволив ему взять с собой на пир кого сочтёт достойным.
В числе избранных оказался и юный Меньшой Воейков ему Сукин благоволил. Воейкова по крестильному имени сейчас редко называли, всё больше родовым реклом-прозвищем: Меньшой. Как же: государь именем Иван, Сукин Иван, сын воеводы Воротынского, сидевший тут же, тоже Ванька
Оно, конечно, в народе говорят, на Руси Иванов что грибов поганых, да только эта фраза как шутка хороша, однако не в этих палатах.
Меньшой глядел с восторгом на государя, на его бояр Жизнь готов отдать за царя! Да что за царя за единый милостивый взор его!..
Иоанн Васильевич взгляд этот восторженный, судя по всему, заметил, оценил На него с таким обожанием молодые дворяне да дети боярские часто смотрели старшие уже остерегались.
Ох, и славного воеводу ты с войском направил, государь! Ванька Сукин, похоже, тоже захмелел от оказанной чести.
Оно, понятно, подольститься к государю дело любому подданному желанное, да только не пристало холопу действия самодержца оценивать, пусть и хвалебно! Однако смолчал царь, только улыбнулся поощрительно: продолжай, мол, гонец, слушаю внимательно.
Опытные царедворцы таких поощрительных улыбок государя дюже боятся не ляпнуть бы чего лишнего, утеряв бдительность под милостивым взором самодержца!.. За пиром ведь последует похмелье, и кто знает, какие выводы сделает царь Иван из услышанных откровений!