Сучата эти удочку мою спереть хотели, пожаловался завхоз. Вот и не сдержался. Ну что мне, всё в дом убирать, что ли, каждый раз? То тачка моя понадобилась, то ножницы по металлу, теперь вот удочка. Я же не миллионщик! А эти сперва пристали дай им, да дай. Я в отказ. Потом, смотрю, по кустам лезут, к сараю, ну я и не сдержался.
Так кто лез-то? спросил Ит, уже догадавшись о том, какой последует ответ.
Братья эти, близнецы-засранцы, проворчал завхоз. Вообще бы пришиб, вот честно. Какие-то они
Какие? Ит вытащил из шкафчика нужную бутылку, и принялся наливать раствор в мензурку. Конечно, это был не только пресловутый элеутерококк, настойку Ит делал сам, и добавил в неё обезболивающее из своих запасов. Ну, так какие?
Не такие, дёрнул плечом завхоз. Не нашенские какие-то. Не знаю я.
А что в них ненашенского? удивился Ит. Руки, ноги, голова. Смотрел я их, мальчишки как мальчишки.
Какие-то они не обладающий большим словарным запасом завхоз задумался. Ну это Тощие какие-то.
И чего? Я вон тоже тощий, Ит пожал плечами. У нас в семье все тощие, и брат у меня такой же, и мать была такая же. Что ж я, ненашенский после этого?
Ну нет, ты нашенский, залебезил завхоз. Обычный ты. А эти не такие. Не знаю.
Самые обычные они, твёрдо произнес Ит, хотя отлично понимал, что говорит сейчас неправду и это еще мягко сказано. На, держи. Пей. Давай воды налью, горькая.
Не, нормально, завхоз залпом осушил мензурку. Ух, хорошо пошла! А эти всё равно не такие. Вот, например, какая у них нация, можешь сказать?
Ит снова пожал плечами.
Не знаю, признался он. Не моя точно. Хотя у меня две латыши и армяне. Да, я в курсе, что это смешно, Лаврентьич, но вот так получилось, что папа маму полюбил.
А ты вообще еще дальше пошел со своей полячкой, поддел завхоз.
Нормально я пошёл. Только она не полячка, а полька, поправил Ит. И чего?
А того, что они непонятные совсем.
Слушай, отвяжись ты от них, попросил Ит. Это у тебя от того что голова болит дурь всякая полезла наружу. Сейчас элеутерококк всосётся, и забудешь про всякие глупости.
Ну, может, и так, завхоз покосился на бутылку, всё ещё стоявшую на докторском столе. С собой не отольёшь хоть немножко?
Не отолью, твёрдо ответил Ит. Я не аптека, уж извини. Надо, зайдешь. Нет, повторяю, не буду я тебе с собой давать ничего, и не проси даже! Если я у вас на поводу пойду, вы быстро себе моду заведете клянчить, а у меня отчетность. Одно дело тут помочь, другое довольствие вам устраивать.
Да ладно, ладно, не сердись ты так, залебезил завхоз, пятясь к двери. Нет, так нет, я чего, я ничего
И не пей ты столько больше, попросил Ит. Одно дело голова, а если печень отвалится, что делать будешь?
Не, печень у меня нормально, гвозди переваривать могу, заверил завхоз.
Переваривает желудок, безнадежно произнес Ит в сторону закрывающейся двери. Ай, ладно. Не батя я тебе, чтобы морали читать
Дверь захлопнулась. Ит тяжело вздохнул, взял со стола бутылку, и поставил её обратно в шкаф. Секунду подумал, задвинул вглубь, а вперед переместил другой флакон, с примочкой. Дождь вчера был, а это значит, что скоро заявится Фрол Савельевич, в сравнении с которым завхоз кажется милейшим существом ну да, способным кинуть в спину подростку штыковую лопату, но всё-таки.
Достали, подумалось ему. Как же они все достали, не передать своей этакой вот хитрой тупостью, житейской смекалкой, желанием всё получить на халяву, и, главное, извечным «авось пронесёт». Интересно, кстати. Значит, братья пытались утащить удочку? Ну, это точно «крыса», к гадалке не ходи. Братья не рыбачат. И силки на ворон не ставили ни разу спросил как-то, было дело, сказали, что брезгуют. Хотя другие детдомовцы ворон иной раз в охотку ели, другой вопрос, поймать ворону было делом отнюдь не простым. Потому что сделать силок, найти место, вдали от детдома, дойти, поймать, забить, а потом еще и поджарить это вам не репу с картошкой тырить на хозяйских огородах. Целое приключение.
Полчаса прошли в блаженном ничегонеделании, а потом в дверь постучали снова причем в этот раз стук был ого какой, подлиза завхоз стучал робко, «тук-тук-тук», а сейчас прозвучало «бум! бум! бум!», потому что стучал физик, он же замдиректора, а с этим шутки были плохи. Все его были обязаны опасаться. И ученики-детдомовцы, и сотрудники, и, конечно, хиляк-докторишка, которому, не иначе как за упорство, Фрол с удовольствием настучал бы точно так же и по голове, вот только начальство не позволяло.