Господину доктору Шорлу Дирлису, «помимо гонорара за последнюю услугу», завещалось десять тысяч союзных. Я больше не твой должник, сухо бросил Дирлис. Рофомм кивнул, покосившись на его руки. Вид у хирурга был неважный, как и у всех из-за этого тумана. Но руки с теми было что-то особенно не так. Уж как-то слишком судорожно он сжимал свою дорогую трость, и ногти у него были слишком светлыми. С руками знаменитого хирурга, о которых писали «Ремонтник», «Горный свет» и даже «Союзный гранит», приключилось нечто совсем смертельное, но Рофомма он о помощи просить не хотел. В столицу из Акка Дирлис притащился, скорее всего, не столько за завещанием, которое ему, богатому доктору, погоды не делало, а к Равиле.
Все ценности в виде долей в предприятиях и недвижимости на территории Конфедерации переходили омме Зиромме Ребусе, несовершеннолетней дочери, под патронажем госпожи Эдты Ребусы, в девичестве Андецы, невестки.
Судя по всему, раз госпожа Андеца указана в завещании под вашей фамилией, вы так и не рассказали родителям о разводе? осторожно осведомился законник. Судя по всему, не оборачиваясь, бросила через плечо Эдта, едва Рофомм успел открыть рот.
Она моя опекунша? сипло сквозь молчаливые слёзы спросила Зиромма. А он?
Госпожа Эдта Андеца, вежливо сцедил законник, по завещанию ваша опекунша и распоряжается вашим наследством. Разъяснений в документе ваш отец не дал
Шеф-душевник чиркнул спичкой перед лицом. Омму Рофомму Ребусу, единственному сыну, отказали саблю с фамильным гербом и револьвер, который испортил отцовский благородный череп. Больше ничего ему отец, как и грозился, не оставил. Рофомм однажды заявил, что «плодиться не будет», отец хватался за голову и вопил о всемирном преступлении против многих поколений предков, что трудились над его телесным совершенством, ну а раз так, то из наследства ему полагается лишь фамильное оружие. А также он является правопреемником репатриационного процесса со всеми вытекающими правами и обязанностями.
Чего? Рофомм кашлянул дымом. Новая родина ему нужна была не больше, чем сабля.
Обратиться вам следует к омме Барлусе из посольства, я ничего не знаю, опасливо отстрекотал законник. Знаете вы всё прекрасно, вы же у него в конторе пять лет работали, возмутился Рофомм. Он затеял репатриацию, а мне ничего не сказал? Да и вообще, при чём здесь я? Я никуда не уеду, мне и здесь достаточно паршиво.
Законник заотмахивался, ссылаясь на омму Барлусу, которая всё знает и всё скажет, его дело лишь огласить завещание.
Все ушли, кроме Тейлы, у которой был слишком озабоченный вид. Дирлис напоследок спросил, нужна ли ему отцовская сабля.
Нет, но на ней герб.
А револьвер?
Он-то тебе зачем? Ты же слепой как аксолотль, куда тебе стрелять?
Коллекционирую оружие, Дирлис лживо дёрнул одной ноздрёй. Я бы неофициально отказался от союзных за саблю или револьвер
Не отказывайтесь и купите себе несколько игрушек, в чём проблема? Тейла тонко улыбнулась, не скрывая, что видит Дирлиса насквозь. Револьвер моего бывшего мужа тоже гербованный, пусть принадлежит наследнику линии. Не отдавай, Рофомм.
Не отдам, прошелестел он. «Зачем тощему хлыщу оружие? Застрелиться решил?» думал Рофомм, сверля всемирным взором руки бывшего однокурсника. От Дирлиса ему в своё время было много неприятностей но всё же он не хотел, чтобы хирург застрелился. Ему нельзя, не имеет нравственного права. Рофомм имеет, а Дирлис нет.
Ну что же, обхватив трость проклятой рукой, хирург поднялся, пойду к Равиле. Надо он замялся, Рофомм снисходительно кивнул.
Дирлис удалился, постукивая тростью по панелям на стене коридора. Трость нужна лишь в горах, в равнинной, без единого холмика столице она ни к чему, но как иначе показать, что ты богатый господин с севера?
Рофомм и Тейла остались наедине. Тейла была пригожей дамочкой, даже в её годы и в скорби об утерянных друзьях сохраняла стать и свежесть. Тейлу отцу в своё время подбирали по всем правилам с телесной проверкой и замерами рулеткой и штангенциркулем, исследованием родословной и прочей гралейской сватовской дрянью чтобы в результате Тейла и Урномм ни разу не переспали. Тейла была счастлива, когда развелась. Рофомм ей нравился, потому что, по словам Тейлы, был похож на мать.
Тебе нужно было больше общаться с родителями в последние годы. Я удивлена как так вышло, что ты не знал о репатриации, а они о вашем разводе? Тейла укоризненно посмотрела на него. Рофомм лишь прошипел что-то неразборчивое, стараясь скрыть стыд. Ему и без того плохо, что он не был рядом с умирающей матерью, даже не интересовался её болезнью, потому что ему было больно с ней об этом говорить, зачем Тейла бросает порох в огонь? Тейла, которая слишком хорошо его понимала, предупреждающе выставила пятерню: